«То, что вымышленные и реальные события рифмуются, свидетельствует вовсе не о моей писательской гениальности, а о том, что в российском обществе есть проблемы. Так и будем все время ходить по кругу».
Дмитрий Захаров — писатель, журналист, автор социально-политических антиутопий, в разное время работал корреспондентом и редактором ИД «Коммерсантъ», руководил PR-подразделениями государственных и бизнес-структур, автор романов «Средняя Эдда» и «Кластер»:
— Долгое время в издательском мире, да и в писательском цеху, считалось, что книги о современности, а уж тем более — о социальных и политических ее аспектах, писать не стоит, потому что у читательской аудитории нет запроса на этот взгляд. В этом смысле серия «Актуальный роман», вышедшая в «Редакции Елены Шубиной», была достаточно смелым экспериментом. И сейчас он представляется удачным, потому что выяснилось, что читатель готов к разговору, может быть, не самому простому, о том, что происходит у него за окном. И он готов в книгу, как в это самое окно, взглянуть.
И в этом смысле занятное совпадение: в романе Шамиля Идиатуллина «Бывшая Ленина» действие происходит в некоем выдуманном городе, где возникают волнения из-за экологической ситуации, расположенной совсем рядом с домами огромной свалки. После того, как вышла книга, случилась вся эта история с Шиесом в Архангельской области, текст словно стал неким предзнаменованием этих событий.
Еще одно интересное совпадение произошло с моим романом «Средняя Эдда». В 2019 г., когда рукопись уже была закончена и готовилась к печати (а это всегда растягивается на довольно продолжительный срок), в Москве произошли известные политические протесты. И некоторое время литературные критики, которые писали рецензии, в один голос утверждали, что книга была написана по следам этих событий. Как будто я такой вот быстродел и скорохват: изучил актуальную повестку и — р-р-раз! — быстренько сваял роман. Я, к сожалению, так не умею. Я пишу долго, несколько лет.
Поэтому то, что события, вымышленные и реальные, некоторым образом рифмуются, свидетельствует, как мне кажется, вовсе не о моей писательской гениальности, а о том, что в российском обществе есть некоторые проблемы. И если их не прорабатывать, мы так и будем все время ходить по кругу.
Отправной точкой романа на самом деле стал митинг на Болотной площади в Москве и последовавшие за ним акции протеста в других городах. И требовалось осмыслить как-то эти события, увидеть там героя нашего времени.
Потому что достаточно большое число моих знакомых, условно говоря, с девяти до шести были за советскую власть, а по ночам пускали под откос поезда. Люди, которые работали в важных властных структурах: в мэрии Москвы, в администрации президента, в разных других местах, духом были за протестное движение, искренне включались в это, а утром приходили на службу и придумывали, как бороться с активистами.
И вот эта шизофреническая раздвоенность поразительная была мне крайне интересна, казалась важной чертой людей моего поколения, моего круга. И хотелось про это поговорить. И книга — в том числе об этом, хотя читателю, конечно, всегда виднее, про что на самом деле текст.
Один из героев «Средней Эдды», политтехнолог, должен следить за тем, чтобы победил определенный кандидат, которому очень много лет: его возят на кресле-каталке, а в перерывах между мероприятиями его подключают к капельнице, чтобы хоть немного привести в более-менее живое состояние. Эта история всем кажется фантасмагорической: мол, это-то уж точно вымысел. А это чистая правда, зарисовка с натуры. И это, как мне кажется, плохой симптом: когда берешь кусок текста, написанный черти когда, а он представляется невероятно актуальным, как будто написан про нынешние выборы.
Создается ощущение, что мы впали в дурную бесконечность. Если от узнавания типажей и ситуаций одновременно смешно и страшно — это прежде всего вопрос к нам самим. Что-то здесь не так, друзья. И дело вовсе не в том, что книжка — пророческая.
Сюжет «Средней Эдды» вкратце таков: в Москве появляется анонимный и неуловимый уличный художник, «русский Бэнкси», который рисует граффити с портретами известных политических и бизнес-деятелей, которые вскоре после этого погибают. И вокруг этого вертится политическая интрига. И это, как мне кажется, удачный повод, чтобы порассуждать: а что бы делал Штирлиц, если бы победили фашисты и Центр перестал присылать указания? Главный герой романа живет именно в такой парадигме.
Мне кажется, нет смысла гнаться за острой актуальностью, пытаться ухватить тот самый «нерв эпохи». В современном российском обществе много непроработанных коллективных травм. Если взять ситуацию с 9/11 в США, то там написаны десятки книг, снято бессчетное количество фильмов и сериалов, вокруг этого не утихает огромная общественная дискуссия. Где книги, фильмы про страшную трагедию в Беслане? Подобных непрожитых, неотрефлексированных коллективных травм за последние двадцать-тридцать лет нашей истории накопилось очень много. Мне кажется, здесь есть, над чем подумать.
Меня часто спрашивают: «А не возникло ли у вас проблем после публикации романа? Не приехал ли за вами черный воронок?» Нет. И в самих этих вопросах есть, честно говоря, несколько комплиментарная оценка писательского воздействия на аудиторию. Люди, которые спрашивают об этом, думают, что писатели — по-прежнему такие же властители дум, как и Первый канал. Но это уже не так.
Хотя исключать ничего по сегодняшним временам нельзя. Вот уж точно: нам не дано предугадать, как слово наше отзовется. Есть совершенно дикие истории, которые наглядно показывают, что любой закон можно трактовать 28 различными способами, и это зависит исключительно от ретивости местных силовиков, которые хотят добавить еще одну звездочку на погоны.
Бывает, людей хватают не просто «ни за что», а «ни за что» в кубе. В этом смысле никто не застрахован.
К примеру, писателя и — что важнее — политика Константина Крылова, ныне покойного, в ходе судебного процесса осудили за фразу: «Пора покончить с этой странной экономической моделью». Ровно эта фраза была признана в суде экстремистской, и человек получил уголовное наказание. Мне это представляется некоторым безумием, но это факт нашей жизни. Так что зарекаться не стоит. Можно и в диснеевском мультфильме усмотреть крамолу при желании.
Колонка написана на основе выступления Дмитрия Захарова на книжной ярмарке «Рыжий Фест» в Челябинске
Читайте также: «Американские фильмы о космосе — о будущем. А российские — только о прошлом» — Антон Долин*
* - выполняет функции иностранного агентаПодписывайтесь на CHEL.DK.RU в Яндекс.Дзен и Яндекс.Новости. Самое важное о бизнесе — в email-рассылкe. А еще нас удобно читать в Telegram и ВКонтакте.