Меню
Деловой квартал — Челябинск

«Целой отрасли уже фактически нет», — Данила Пыхов, БВК

«Целой отрасли уже фактически нет», — Данила Пыхов, БВК
Иллюстрация: КОНАР

Последние двадцать лет литейное производство в стране переживает глубочайший кризис: по статистике, каждый месяц закрывается еще один литейный цех. Вопреки тренду в Челябинске построен завод «БВК».

Российско-итальянский завод «БВК», основанный промышленной группой КОНАР и Cividale S.P.A в 2013 г., стал первым предприятием нового поколения, появившимся на территории бывшего завода «Станкомаш». За несколько лет здесь был создан индустриальный парк с полным циклом машиностроительного производства — от литья заготовок до сборки и испытаний сложных агрегатов. О том, как предприятие успешно локализует производство сложнейших агрегатов для транснациональных компаний, в интервью DK.RU рассказал директор завода «БВК» Данила Пыхов.

«Целой отрасли уже фактически нет», — Данила Пыхов, БВК 1

В связке с машиностроением

Современный комплекс оборудования, которым оснащен завод «БВК», позволяет получать высококачественные углеродистые и нержавеющие марки стали для производства отливок и слитков. Технология производства уникальна и существенно отличается от классического способа получения литья. Основная особенность — электродуговой сталеплавильный комплекс с внепечной обработкой и вакуумированием, что способствует достижению высочайшего качества стали. Используемая технология изготовления литейных форм из холоднотвердеющих смесей позволяет получать сложные крупногабаритные отливки весом от 300 кг до 30 т.

«БВК» — один из крайне редких случаев последних лет, когда современное промышленное производство было создано не на сохранившейся с советских времен базе, а фактически в чистом поле. Как возник проект?

— Завод был задуман еще в 2010 году: у группы компаний «КОНАР», которая сегодня является одним из крупнейших в стране производителей деталей и узлов трубопроводов, стояла задача наладить серийный выпуск крупногабаритной запорной арматуры для нужд «Транснефти». Закупили современные механические обрабатывающие станки, в ходе освоения серийного производства выяснилось, что качественных крупногабаритных литейных заготовок отечественного производства нет. Для обеспечения производства отливками высокого качества, а также учитывая политику ПАО «Транснефть» в области импортозамещения и возникла идея построить собственное литейное производство, которое поставляло бы крупногабаритные отливки. Технические требования «Транснефти» к изготовлению и контролю качества литых корпусных деталей, работающих под давлением, помогли «КОНАРу» сформировать техническое задание на строительство завода.

В связи с чем вдруг появилась эта пустующая ниша?

— В советское время на крупных машиностроительных предприятиях по выпуску запорной арматуры были и собственные литейные цеха, и кузницы, и заготовительное производство, и инструментальное, позволяющее обеспечить практически полный цикл производства арматуры. Но после развала Союза централизованного заказа не стало, и каждое предприятие было вынуждено переориентироваться на открытый рынок, который, разумеется, в прежнем масштабе заказов не генерировал. И огромные конгломераты начали постепенно разваливаться. Основной упадок литейного производства пришелся на конец девяностых — начало двухтысячных в связи с отсутствием финансирования по модернизации литейных производств, внедрения современного оборудования и технологий. Только пять-шесть лет назад, когда на государственном уровне был положен курс на импортозамещение, все промышленные производства в стране в полной мере столкнулись с дичайшим дефицитом заготовки, началось движение в сторону возрождения отрасли. 

Даже в кризисное время производство так или иначе постоянно нуждается в обновлении фондов, причем абсолютно во всех отраслях промышленности, и в первую очередь — в топливно-энергетическом комплексе. На добывающих комплексах требовалось новое устьевое оборудование, при транспортировке и переработке — насосы и запорная арматура.

И всюду, как ни крути, прежде всего требуется заготовка, качественная отливка. А ее нет. За последние двадцать лет отечественные предприятия полностью переориентировались на западные литейные производства. Или азиатские. Китайский фактор, безусловно, присутствует — там литейных производств множество. Как и в Словении, Германии, Италии.

Европейский опыт оказался полезен при запуске производства?

— Да, безусловно. Все те десятилетия, пока в нашей стране литейное производство разваливалось, они завоевывали рынки, осваивали новые технологии. Конечно, с этой точки зрения выбор Cividale Group был совершенно не случаен, это признанный мировой лидер в литейном деле, они поставляют литье по всему миру от США до Китая, а также проектируют литейные и кузнечные производства для крупнейшей нефтяной корпорации в мире. Мы постоянно обращаемся к зарубежным партнерам за поддержкой — конструкторской, технологической, несколько раз в год отправляем специалистов на обучение. По материалам, технологиям, ноу-хау находимся в непрерывном диалоге.

Подчас и итальянцы что-то пытаются подсмотреть у нас, потому что мы же тоже, как говорится, не от сохи.

Все литейщики, работающие на производстве, — с большим стажем, по всей стране с разных литейных и металлургических заводов собирались уникальные специалисты. У европейских литейных производств, понятное дело, и материальная база другая, и сервисная составляющая. Но мы намереваемся здесь, в индустриальном парке, создать маленький островок рая для развития машиностроения и инжиниринга.

Есть ли планы по развитию экспорта?

— Мы ориентируемся не на поставки за рубеж, а на максимальную локализацию производств. Всё, что сегодня выпускается на «БВК», в свое время поставлялось в страну с Запада. По сути, мы перекрываем потребность рынка, который раньше был за иностранными литейщиками. Хотя, не буду скрывать, переориентировать российских производителей на отечественного поставщика литья крайне сложно.

Слишком уж сильное предубеждение по поводу низкого качества, сроков поставки да и в принципе возможности выполнения заказа. Люди отвыкли от качественного российского литья. Двадцать лет простоя и упадка — по меркам российского бизнеса это целая эпоха.

Да и, откровенно говоря, в предыдущие семьдесят лет ситуация складывалась не столь уж лучшим образом. Но в то время все находились на одном поле, за железным занавесом. А сейчас ситуация кардинально иная.

«БВК» производит крупногабаритные отливки и кузнечные слитки, но сегодня загрузка не предельная: мы спокойно можем за полгода удвоить объемы производства. Мы не позиционируем себя как лицензиары, разработчики конструкции изделия, мы специализируемся на изготовлении заготовки для узлов машиностроительных комплексов — но зато любых. Нет проблем и страхов относительно какой-либо отрасли и направления. К примеру, не так давно наладили выпуск рабочих колес для нефтяных насосов — изделий со сложной геометрией, потребовавших от литейщиков немалых усилий. Или отлили огромную лопасть гребного винта для арктических судов — для ее изготовления пришлось спроектировать и создать сложный комплект модельно-стержневой оснастки, которая обеспечивает получение отливки требуемой формы и точности.

Романтика литейки

За пять лет завод «БВК» освоил сотни номенклатур импортозамещающего литья: это дало возможность локализовать производство магистральных насосов, крупногабаритной арматуры, винторулевых колонок, турбин.   Уровень наших компетенций уже высоко оценен такими мировыми корпорациями: General Electric, ABB, EBARA, Elliot, Linde, накоплен опыт по проектированию и изготовлению крупных отливок для энергомашиностроительных компаний. Один из последних проектов — производство цилиндров высокого давления для «Уральского турбинного завода».

Среди оставшихся российских литейных производств конкуренция жесткая?

— «БВК» — это же не просто литейный завод. Наш сталеплавильный комплекс — металлургический по сути, ни на одном литейном производстве в стране такого нет. В конце технологического процесса выплавки мы получаем рафинированный металл, с уникальными для литейных производств показателями по неметаллическим включениям, вредным примесям и газам. Это же только с точки зрения обывателей что так плавить металл, что эдак — никакой разницы. На самом деле разница огромная. Здесь, на литейном производстве, металлургический процесс выстроен как на заводах-гигантах, только в миниатюре и следующие переделы у нас именно для того чтобы получить фасонную отливку. К слову, в Европе и Америке — сотни мини-заводов, их бурное развитие пришлось на конец 70-х — начало 80-х годов.

В советских учебниках по металлургии в последних главах скупо рассказывалось об этом опыте загнивающих капиталистических стран. Так что завод  — успешный симбиоз европейского опыта, технологий и отечественных традиций. Мы работаем шесть лет, за это время заводов такого плана не открылось не только в России, но и в Европе. Американский рынок не столь пристально мониторим через океан, поэтому не поручусь.

Вместе с тем, рынок необычайно узкий. Тяжелое машиностроение в стране явно переживает не лучшие времена. Кому продавать заготовки через год, пять, десять лет? Еще неплохо держатся на плаву заводы, производящие технику для горно-добывающей промышленности, дорожную спецтехнику, железнодорожную. В остальном же ситуация довольно плачевная. Автопром еще, правда, достаточно стабилен, так что те, кто занимается алюминиевым литьем, пока на подъеме. России, к счастью, пока не грозит переход на транспорт на электродвигателях, как в Европе. Там крупнейшие концерны уже раскачиваются, перестраивают модельный ряд, выпускают гибридные модели.

А если отпадет нужда в двигателях внутреннего сгорания — считайте, целая отрасль просто канет в никуда.

Это сейчас серьезная проблема для европейских литейных производств. Безусловно, у нас тоже растут продажи электромобилей. В 4 раза. Но в абсолютных значениях это с 16 штук в первом квартале прошлого года до 66 — в первом квартале этого. А в мире это  миллион штук в год. Все массово переходят на возобновляемую, чистую энергию. Хотя на самом деле всё относительно.

Что такое чистая энергия? В автомобилях с электродвигателем используются литий-ионные батареи, а литий — редкоземельный металл, который еще предстоит добыть, обогатить, сделать аккумуляторный сплав. Так что если разобрать на атомы, оказывается, что зеленая энергетика — не настолько уж «зеленая».

Всё это потом также необходимо утилизировать, а разлагается это тысячи лет, и с этой точки зрения еще неизвестно, что несет больший вред окружающей среде. Кстати, тут, на территории завода, несмотря на то, что литейное производство, зимой снег белый.

А как же утверждение о том, что литейное производство — едва ли не самое грязное?

— Оно не грязное. А тяжелое. Вспомните картинки из учебников: льется расплавленный металл, от высокой температуры в цехе спецобувь — и та плавится. Но снаружи — ни черного дыма, ни копоти. Стоит качественная система газоочистки, две тысячи рукавных фильтров только в одной-единственной трубе.

Я больше скажу: 10% стоимости проекта завода — это экология.

И сейчас работаем над большим ресурсосберегающим и энергосберегающим проектом — линией регенерации кварцевого песка. Единственные отходы производства — это сталеплавильный шлак, который образуется при выплавке металла, как пенка на кофе, а после скачивания твердеет. Но и его можно использовать в дорожном строительстве.

Где находите кадры? Подозреваю, молодые специалисты сегодня не выстраиваются в очередь, чтобы работать на литейном производстве?

— К счастью, еще остались люди, которые буквально живут литейным производством и любят свое дело. Несмотря на всю суровость производства, есть в нем своя романтика и красота. Те, кто трудится на литейных и металлургических предприятиях — особое братство. Это народ, как правило, немногословный, сплоченный, настоящие люди дела. И наставничество по-прежнему существует.

Конечно, молодежь, особенно после вузов, не рвется на завод.

Хотя «КОНАР», к слову, выплачивает именные стипендии за успешную учебу студентам нескольких факультетов ЮУрГУ. Без обязательств последующей отработки на предприятиях группы. Так что тут, скорее, процесс обратный — это мы отправляем технологов повышать квалификацию.

А вам романтика литейки, получается, близка?

— Я сам не литейщик. На завод пришел вообще из другой отрасли. Первое место работы —хлебозавод, пока учился работал рабочим, учился — на аэрокосмическом в ЮУрГУ. В  любом труде действительно есть романтика, поэтому совершенно осознанно устроился в студенческие годы на завод, чтобы оценить цену трудового рубля. И достаточно быстро всё прочувствовал и осознал. Классическое вузовское образование дает лишь некий начальный базис, формирует личность, позволяет понять подход и методику. А еще должен быть широкий кругозор и стремление каждый день узнавать что-то новое. При большом желании можно освоить всё, что угодно, главное — системный подход.