Меню
Деловой квартал — Челябинск

«Пора бить тревогу: денег у людей нет. Все ушли в огороды, садят картофель и помидоры»

Дмитрий Воронков
Дмитрий Воронков. Автор фото: Ирина Подгорных. Иллюстрация: CHEL.DK.RU

Колебания спроса на товары для садоводов — лакмусовая бумажка для оценки экономики в стране: во время кризиса вместо цветочных клумб на приусадебных участках появляются теплицы и грядки с картофелем.

«Сады России» — в когорте брендов Южного Урала, которые перешагнули за пределы региона и даже страны: каждую весну отправляются миллионы посылок с элитными семенами и саженцами. В интервью DK.RU генеральный директор научно-производственного объединения «Сады России» Дмитрий Воронков рассказал о том, как добиться небывалого урожая на шести сотках и вернуть жизнь в сельские территории.

Арбузы в зоне рискованного земледелия

По словам Дмитрия Воронкова, бизнес группы компаний, в которую входит НПО «Сады России», напоминает цветок с несколькими лепестками, каждый из которых представляет свое направление: семена, саженцы, сопутствующие товары, розничные магазины и оптовые поставки.

«Сады России» уже стали в полной мере не региональной, а федеральной компанией?

— Да, если смотреть на географию бизнеса, то мы вполне подходим под определение «федеральная компания», потому что поставки идут на всю Россию, Казахстан, а с недавнего времени — еще и в Беларусь. А если с точки зрения нахождения бизнеса, то в основном он сконцентрирован здесь, в Челябинской области: и поля, и тепличные хозяйства.

Компания была создана более тридцати лет назад: 33 года, если быть совсем точным. Ее отцом-основателем стал Владимир Васильевич Степанов, который вместе с женой и дочерью создал семейный бизнес. Занимались селекцией, выводили уникальные сорта, рассылали семена. Вот оттуда, из Ханты-Мансийского округа, поселка Междуреченский, и выросли «Сады России».

Это же север? Как там можно заниматься селекцией плодовых и овощных культур?

— Там чем угодно можно заниматься: летом плюс 42, зимой — минус 42. Весело, словом. Потом Владимир Васильевич вместе с семьей перебрался на Южный Урал — история умалчивает, почему была выбрана именно эта точка на карте страны, — и тепличное хозяйство перебазировалось в деревню Шебаново под Миасским. В чистом поле стоял сарайчик, который служил одновременно и офисом, и лабораторией, и всем на свете, был какой-то клочок земли… Кстати, головной офис компании по-прежнему находится здесь, на этом самом месте. Правда, сейчас это уже около тысячи гектаров земли. Владимир Васильевич в принципе считал землю основным активом, главным достоянием, приобретал ее в разных регионах. Моя позиция — правильнее сосредоточить производство в одном месте, не распыляться: сейчас мы планомерно наращиваем земельные владения рядом с основным производством и избавляемся от земельных участков, неудобных и непрофильных в качестве активов. А вообще сейчас в фонде компании больше 25 тыс. кв. м земли.

Челябинскую область не зря считают зоной рискованного земледелия: то град, то засуха, то затяжные дожди, то поздние заморозки… Вас такие климатические особенности не смущают?

— С одной стороны, да, погода на Урале непредсказуема. А с другой — те растения, которые мы выращиваем здесь, легко приживаются в любом регионе, в любом климате. Потому что прошли суровую уральскую школу (Улыбается. — Прим. ред.). В отличие от конкурентов мы предлагаем действительно морозоустойчивые сорта и культуры. Кроме нас этим может похвастаться, наверное, только одна-единственная компания в Екатеринбурге.

В последние пару лет в Челябинске открылось несколько крупных садовых центров, но большинство растений, которые представлены там, пригоняются на фурах с Европы и продаются под видом выращенных в российских питомниках.

Мы же можем спокойно показать производство, где все эти культуры произрастают, ответить и за качество посадочного материала, и за репутацию бренда. Так что зимостойкость продукции явилась, скажем так, не последним звуком в симфонии выбора места.

«Пора бить тревогу: денег у людей нет. Все ушли в огороды, садят картофель и помидоры» 1

Но всё же, на взгляд дилетанта, те же луковичные растения, декоративные кустарники лучше, наверное, культивировать в южных регионах?

— Лучше с точки зрения количества получаемой продукции? Да, вопросов нет. С точки зрения затрат на единицу производимой продукции — тоже. А с точки зрения выживаемости? Допустим, абрикос. У нас он растет. Даже арбузы растут. Попробуйте астраханские арбузы на Урале вырастить — ничего не получится. Как и кубанские розы. А наши саженцы растут, цветут и плодоносят. Да, многое приходится выращивать в тепличных комплексах, но тем не менее всегда собираем хороший урожай.

Что в структуре преобладает: овощи, корнеплоды или, допустим, плодовые деревья и декоративные кустарники?

— Я уже не раз и не два говорил: наше предприятие — как лакмусовая бумажка благосостояния народа. Многие на это смотрят с усмешкой, но на самом деле это реальный факт: по тому, что люди заказывают, легко определить, в каком состоянии экономика в стране.

К сожалению, сейчас пора бить тревогу: денег у людей нет. Когда начинают массово заказывать базовый овощной набор, это явно говорит о том, что люди ушли в огороды. Отказываются от декоративных кустарников, цветов — берут только то, что может приносить урожай: помидоры, картофель, чеснок, плодовые культуры, вот основной набор, который идет в закуп. Цветы постольку-поскольку, позволить сегодня это действительно могут лишь те, у кого с деньгами всё хорошо.

Если разговаривать про средний чек, то да, люди стали тратить на семена и саженцы большие суммы, чем год–два назад, но, опять же, потому, что цены скакнули, а не доход увеличился. Сколько это продлится? Как правило, кризис растягивается на два–три года. Второй год пошел, как у людей закончились деньги.

Правильно ли я понимаю, что основная категория покупателей — садоводы? Как выстроены продажи семян и саженцев, что удается охватывать настолько большую территорию?

— Рассылаем по почте. За всё время уже более 12 млн посылок с семенами и саженцами отправили. А количество клиентов приближается к 4 млн. Каждый год мы рассылаем около миллиона каталогов. Заказы принимаются либо через интернет-сайт, либо тоже по почте: садоводы заполняют специальную карточку, которая вложена в каталог.

От руки? Как же вы их обрабатываете?

— Уже, к счастью, не в ручном режиме: полуавтоматика на основе машинного интеллекта частично распознает рукописный текст и автоматически заводит заявки в определенную форму. На производстве посылку собирают и отправляют «Почтой России» или службой доставки. Либо человек может позвонить в колл-центр, оформить заказ, и ему на телефон придет специальный QR-код, по которому посылку можно оплатить в приложении.

Бизнес на семенах называют дико рентабельным: пакетик с пятью семечками огурца стоит 50, а то и 70 рублей. Это так?

— (Усмехается. — Прим. ред.) А кто-нибудь пытался посчитать затраты на то, как это всё выращивается? Когда начинаешь считать затраты, оказывается, что на самом деле не всё так просто и очевидно. Да, казалось бы, упаковал пять семечек в копеечный пакетик — и всё прекрасно, получил большую прибыль. Но хорошие семена стоят дорого. Необходимо произвести селекцию: посадить, вырастить урожай, отбраковать, еще раз прогнать по этому циклу, и только на третий год семена спускаются в лабораторию для проверки: если вдруг всхожесть, не дай бог, окажется меньше 95%, в продажу это не поступит. Соответственно, вся эта затратная часть закладывается в стоимость семян. А теперь вопрос: как часто необходимо выпускать новинки? Да каждый год! Потому что конкуренты не дремлют.

А что, в любительском садоводстве тоже есть своя мода? Я вот уже пятилетку беру семена огурцов и салата одной и той же марки — от добра добра не ищут, разве нет?

— Вы отсталый человек (Смеется. — Прим. ред.). У многих, наоборот, подход такой: у соседа еще нет, а у меня есть! Чтобы было, чем похвастаться: и редким, уникальным сортом, и рекордным урожаем. У нас есть, к примеру, серия томатов «Малиновое чудо»: 20–30 кг с куста можно собрать! И у людей прямо настоящая гонка за урожай: такие фотографии иногда присылают — закачаешься!

Но огромная боль селекционеров в том, что на рынке появилось много компаний, которые откровенно демпингуют, предлагая семена по бросовым ценам. Вы что, реально считаете, что хорошие семена могут стоить 10–20 рублей? Тогда у меня плохие новости: вы отдали деньги за мусор. На сортировку семена приходят в больших мешках, на сортировке в первую очередь отсеиваются самые крупные и качественные для промышленных заказчиков: агрокомплексов, тепличных хозяйств, которые крайне придирчиво подходят к выбору. Потом идет фасовка для розницы. А вся некондиция, которая не подошла по форме и размеру, проваливается через сито, и получается так называемый сорт «мусор». Там может попасться и жмых, и высушенные семечки — и всё это выдается за семена. Повторю: хорошие семена стоят дорого, просто потому, что в них вкладывается много сил и средств.

Есть известная шутка, что если сложить все затраты, которые потребуются, чтобы вырастить урожай на своих шести сотках, то оказывается, что дешевле было бы купить эти овощи и фрукты в супермаркете. Вы с этим согласны?

— Тут смотря как к делу подходить. Если вы высадили элитные сорта — нетребовательные, морозостойкие и при этом дающие хороший урожай, то останетесь в плюсе: купил пакетик семян за сто рублей, высадил пять кустов томатов, получил сто с лишним килограммов помидоров. Давайте посмотрим, сколько такие помидоры стоят в рознице? 350-400 рублей. Вот и 40 тыс. выручки за сезон. Да, возможно, тысяч десять придется списать на расходы на бензин и воду для полива. Да, стоит учесть еще собственные силы и время. Но многим это приносит настоящую радость, а кроме того, когда ты сам вырастил это на своей земле, то четко уверен, что в помидорах нет ни пестицидов, ни усилителей роста. Это настоящий фермерский продукт.

В 90-е многие держали сады, обеспечивая семью картофелем, овощными заготовками. Потом на какое-то время отошло, а сейчас, по ощущениям, возвращается — едешь по городу вечером в марте и видишь в каждом доме несколько окон с сиреневым цветом. Это так?

— Да. Тренд вернулся. Но я думаю, это не откат в 90-е, а очередной кризис, который, я надеюсь, переживем, и люди потихоньку забудут о том, что надо заниматься выращиванием картошки, помидоров и чеснока и снова будут украшать приусадебные участки цветочными клумбами и декоративными растениями. Но пока так.

Плюс, думаю, возрождение садоводства связано и с тем, что люди устали от «химии» на прилавках, им надоел пластиковый вкус овощей из супермаркета. А фермерские продукты в большом городе, к сожалению, не так просто найти, да и стоят они недешево.

Еще одной из примет 90-х было то, что почти на каждом перекрестке, на каждой остановке стояли бабушки, которые продавали излишки урожая из своего сада. Сейчас таких точек почти не осталось. Стоит ли возродить традицию сезонных садовых рынков, возможно, в более цивилизованном виде?

— Да, но, боюсь, наши чиновники морально не готовы к подобным вещам — надо наступить на горло интересам тех, кто держит палатки, крышует этот бизнес. Я, конечно, хотел бы верить в светлое будущее, но пока не очень получается. Слишком много интересантов в регионе, которым это не понравится. Плюс есть еще одна проблема, с которой почему-то никто не хочет бороться, — это китайцы. Выжигая землю химией и удобрениями, они выращивают в теплицах томаты и огурцы, которые убивают здоровье людей, и продают по бросовым ценам, лишь бы быстрее сбыть. А потом вся эта наличка уходит в Китай. Когда самолет заходит на посадку в Челябинске, видны огромные поля, занятые убитыми китайскими теплицами с полусгнившими остовами — гектаров, наверное, пятнадцать, всё загажено. Что там потом вырастет? Почему на это никто не обращает внимания? Наверное, просто кому-то выгодно закрыть на это глаза.

Кадровый голод и высокие налоги

Нехватка агрономов и рабочих рук в горячий сезон и непомерно высокая налоговая нагрузка на аграриев — вот, по мнению Дмитрия Воронкова, факторы, которые сильно тормозят развитие отрасли.

Какие проблемы стоят перед производителями семян и саженцев в России?

— Налоги. Это всегда было проблемой. Вместо того, чтобы облегчить жизнь бизнесу, вводят жесткие правила, повышают налоговые сборы — часть предприятий просто банкротятся. Да, государство заявляет множество программ поддержки бизнеса, в том числе аграриев. Но если с компании сначала содрали безумное количество налогов, а потом говорят: «Давай, запасись двумя тоннами документов, и, возможно, тебе перепадет какая-то небольшая субсидия», то это очень странная политика. Зачем предпринимателю вся эта головная боль?

Два года назад государство решило ввести дополнительный НДС для плательщиков единого сельхозналога. Раньше он составлял 6%, а стал сразу 26%. Это было сделано в угоду зернопроизводителям, которые теряют при работе с контрагентами определенные вещи. Но я-то работаю с конечным покупателем, мне некуда списывать этот НДС. Значит, приходится этот НДС закладывать в цену, но тогда мой товар получается неконкурентоспособным с тем, который приходит из Европы. Это просто душит на корню любые попытки развития бизнеса.

То есть сегодня привезти саженцы из Европы выгоднее, чем вырастить здесь, на родной земле?

— Да. Это реальный факт, к сожалению. С рабочей силой проблемы. Во время пандемии закрыли границы с Узбекистаном. На жалобы аграриев в правительстве отвечают: предоставляйте рабочие места местным. Но кто пойдет? Люди прямым текстом говорят: «Да ну, у вас работать надо». А узбеки приезжают вахтовым методом, у них вообще голова не болит по поводу всяких бытовых проблем: приехали, отработали несколько месяцев и уехали. Мы сдаем приезжим работникам места в общежитии, которое построили совсем рядом с производством. А местных надо сначала утром собрать по деревням, а вечером обратно развезти. Это транспортные расходы и время.

В горячий сезон я плачу за внеурочку по повышенной ставке — узбеки без разговоров вышли в поле и вкалывают от зари до зари. А русские получили зарплату и две недели потом пьют. Менталитет такой.

Какое соотношение сезонных рабочих и постоянного штата?

— Нюанс в том, что сезонные рабочие — и наш есть постоянный штат. Потому что работают люди круглый год.

То есть не так, что в ноябре всё консервируется до марта?

— Нет, один сезон плавно перетекает в другой: сбор посылок, высадка в полях, сбор урожая, отбраковка. Единственное, что можем себе позволить — в июле отправить всех работников в отпуск. Всё остальное время — как белки в колесе крутимся.

А студентов не пробовали привлекать? Насколько мне известно, некоторые в Великобритании летом подрабатывают на сборе клубники и в Финляндии на сборе клюквы.

— Да, а до Миасского почему-то никто не доезжает, хотя мы даже транспорт готовы предоставить. Видимо, не так статусно. Причем у нас, поверьте, клубника — ум отъешь. Ни в одном магазине такой не найти. Приезжала как-то правительственная делегация с представителями из Германии — все в строгих костюмах, на шпильках. Смотрели на всё с томными лицами. А потом кто-то попробовал клубничку с куста. И следующие полчаса вся делегация провела на корточках — измазались ягодным соком, как дети. А что не съели, с собой попросили упаковать.

А если серьезно, то года два назад я приезжал в агроуниверситет в надежде, что переговорю с молодежью и смогу убедить их, что мы готовы растить кадры и платить нормальные зарплаты — от 35 тыс. на старте. Не самая плохая зарплата для студента, как мне кажется. Но там, кажется, готовят кадры для автосервисов и магазинов бытовой техники. Хорошо, если хотя бы один–два человека с курса действительно интересуются агрономией. Вот и получается, что вся та толпа молодежи, которая, по идее, должна поднимать сельское хозяйство, не получает реального образования.

На практику студенты приходят просто никакие, даже основ не знают, приходится всему с нуля обучать, и для некоторых это становится неприятным щелчком по носу: они-то себя великими агрономами уже мнят.

С этим связана и серьезная проблема развития сельских территорий, о которой правительство постоянно заикается, но, к сожалению, вообще не понимает, что делать. И вместо того, чтобы спросить мнение среднего и малого бизнеса, как помочь на местах, запускают федеральные программы, но крупный бизнес — не на земле, у крупняка и без господдержки всё хорошо. Банальный пример: в Красноармейском районе есть несколько предприятий, которые работают на земле. Там трудятся много людей. Но поставить большой хороший спорткомплекс — денег у региона нет. Между тем это могло бы помочь удержать молодежь. С жильем та же самая проблема: нужна федеральная программа по финансированию жилищного строительства: предприятия могли бы получать целевые дотации на строительство жилья для сотрудников с обязательством, что те обязаны отработать какое-то количество лет, а после этого жилье переходит в собственность сотрудников. Вот это стало бы реальной программой по развитию села.

>>> Читайте также на DK.RU: Быстрорастущий бизнес: как зарабатывают сити-фермеры