Владимир Мау: Постиндустриальной России нужны новые пенсии

Дискуссия о приоритетах развития бесконечна в любом правительстве и в любом обществе. На мой взгляд, говоря о России, стоит обратить особое внимание на два аспекта. Один связан с экономической политикой страны, другой— с некоторыми национальными решениями. При этом они в равной степени важны для будущего России— страны, переходящей к новой, постиндустриальной модели развития.
В дискуссии о модели экономического роста основной становится проблема инфляции. Казалось бы, жили мы 20 лет в условиях высокой инфляции, почему не можем жить дольше? Между тем, задача формирования новой экономической модели, в моем представлении, сейчас делает этот вопрос ключевым. Точнее, не инфляции, как таковой, а проблемы процентных ставок и переориентации экономики на стимулирование производителя и производства.
Наша экономическая политика последних десяти лет прошла под знаком успеха и быстрого роста после кризиса 1998 г. Она основывалась на двух простых тезисах: мы не допускаем укрепления валютного курса, всячески сдерживаем его ценой инфляции. Второй— мы активно расширяем государственные бюджетные расходы и компенсируем их быстрым ростом цен на основные экспортные товары.
На мой взгляд, важным приоритетом нового экономического курса сейчас должен стать переход от стимулирования спроса к стимулированию предложения. То есть серьезный пересмотр подходов, в частности, отказ от искусственного регулирования курса. Это означает политику низкой инфляции, а следовательно, низких процентных ставок.
Последние пять, особенно три года показали, что сдерживание курса не стимулирует экономику. Нужны другие меры, направленные на поддержку товаропроизводителя.
Второй приоритетный вопрос относится к отраслям человеческого капитала: это пенсии, здравоохранение, образование. Внимание к ним обязательно для экономики, выходящей из индустриальной и становящейся постиндустриальной. На мой взгляд, при всем критическом отношении к нашим экономическим проблемам Россия явно совершает переход к постиндустриальной экономике— экономике услуг. Поэтому несомненным приоритетом являются отрасли, так или иначе связанные с человеческим капиталом.
Важно понять: нынешние проблемы образовательной или пенсионной систем не в источниках финансирования, а в самих принципах их работы.
Возьмем для примера пенсии. Проблема этой отрасли в своей сути состоит не в том, где взять деньги, чтобы заткнуть дыру в Пенсионном фонде, а в том, как организовать работу пенсионной системы так, чтобы там стимулировать качественное предоставление услуг. Для этого нужен очень серьезный пересмотр существующих моделей.
Если мы говорим о стране со стареющим населением, где число получающих пенсии становится сопоставимо с числом работающих, нужно признать, действующая модель неэффективна. Я часто привожу пример: когда в конце XIX в. была изобретена нынешняя модель пенсии, пенсионный возраст составлял 70 лет, а продолжительность жизни — 45-60. То есть модель, при которой мы до сих пор живем, была построена для системы, где продолжительность жизни сильно ниже пенсионного возраста. В течение ХХ в. эти линии пересеклись, и сейчас мы при старой модели пенсии пытаемся выдавить из бюджета деньги, которых в нем никогда не будет.
Я не сторонник дискуссии о пенсионном возрасте, потому что 60 или 65 лет проблему не решают. В этой области равно, как в образовании и здравоохранении, нам нужны принципиально другие модели— переход на индивидуальные, частные схемы.
Сегодня у нас нет уголовной статьи за тунеядство, человек может позволить себе пенсию и в 30 лет, если он не хочет работать и имеет для этого средства. Или, наоборот, может не захотеть выйти на пенсию никогда, одна мысль об этом для него будет кошмаром.

Колонка подготовлена на основе выступления на VIII Красноярском экономическом форуме