Тимур Горяев: «Еще вчера лидеров экономики хвалили, а теперь обзывают банкротами»

Легкие деньги, рисковые проекты, тотальный спрос, рост ради роста. Бизнес жил гораздо лучше, чем того заслуживал, считает Тимур Горяев, председатель совета директоров концерна «Калина». Щедро оплачиваемые непрофессионализм, гонор и ничтожная производительность сделали свое дело. Пришло время считать убытки, экономить деньги, эффективно управлять и надеяться на лучшее.

досье
Тимур Горяев
Родился 29 января 1967 г. в Свердловске.
Образование: судебно-прокурорский факультет Свердловского юридического института.
Карьера: был юрисконсультом, руководителем ряда коммерческих фирм;
с 1996 г. — генеральный директор концерна «Калина»;
с мая 2008 г. — председатель совета директоров ОАО «Концерн «Калина».
Достижения: удостоен званий «Предприниматель года» (1999 г.), «Лидер в бизнесе» (2000 г.), «Лучший менеджер промышленного сектора» (2001 г.), награжден орденом Сергия Радонежского;
входит в сотню лучших менеджеров России.

Почему не надо строить торговые центры в городах-миллионниках? Как «КИТ-Кэпитал» избавляется от долговой нагрузки?
Почему компании-переростки заслуживают кризиса?
Какие предприятия попали под прицел инвестфондов?

Тимура Горяева называют одним из самых эффективных менеджеров России, а его имя всегда произносят в связке с парфюмерно-косметическим концерном «Калина». Однако в мае 2008 г. Тимур Горяев отказался от оперативного управления концерном — гендиректором стал Александр Петров, до этого курировавший в «Калине» вопросы экономики и финансов. Что побудило г-на Горяева расстаться с делом, которому он посвятил 12 лет жизни, и где он будет работать дальше, некоторое время оставалось тайной.

Но недолго. В июле стали поступать тревожные известия из девелоперской компании «КИТ-Кэпитал». Сначала был расторгнут контракт с исполнительным директором компании Сергеем Переваловым. Потом добровольно ушла в отставку директор екатеринбургского ТРЦ «КИТ» Ольга Авраменко. Спустя пару месяцев совет директоров «КИТ-Кэпитала» расстался с гендиректором, гражданином США Марком Аланом Бушем. Аналитики эти кадровые перемены прокомментировали однозначно: Тимур Горяев, которому принадлежит пакет акций ОАО «КИТ-Кэпитал» (точный размер не разглашается), начал инвентаризацию девелоперского бизнеса.

Что такое эксцесс исполнителей

Офис ОАО «КИТ-Кэпитал» находится в старом офисном здании. Здесь нет ничего общего с роскошью и основательностью кабинета, который г-н Горяев занимал, будучи гендиректором концерна «Калина». Войдя в скромную комнату переговоров, Тимур Горяев сразу определился с позиционированием: «Я буду говорить с вами как председатель совета директоров концерна «Калина» и уполномоченный совета директоров «КИТ-Кэпитала».

И все же, почему вы здесь, а не в «Калине»?

— Я бы по-другому этот вопрос сформулировал: почему я здесь, а не где-нибудь на охоте или на курорте. Я ушел с поста гендиректора «Калины» просто потому, что устал от оперативной деятельности. Менеджеры же сгорают на работе. А работал я много. Уйдя на свои «каникулы», передав бразды правления, сказав прощальную речь, я хотел месяца три отдохнуть. В себя прийти, посмотреть на бизнес со стороны. И кроме того, я хотел более пристально и вдумчиво посмотреть на другие проекты, в которые инвестировал. И начал свой объезд и обзор именно с компании «КИТ-Кэпитал».

Но ведь тут тоже не каникулы. Раньше вы не погружались в девелоперский бизнес. С какими-нибудь сюрпризами столкнулись?

— Да здесь все было для меня сплошным сюрпризом.

Судя по тому, сколько вы людей отсюда уволили, сюрприз был большой и очень неприятный.

— Уволил я немногих. Большинство ушли сами, посчитав, что им неинтересно в таких условиях работать.

Кризис сильнее всего ударил по девелоперам. А как у вас?

— Точно так же. Ничего уникального нет. Просто проблемы, которые сейчас есть у всех, в «КИТе» начались намного раньше. Легкие деньги развращают. У компании было много легких денег, и ими очень легко распоряжались.

Что вы имеете в виду?

— Эта компания создавалась с нуля в 2004 г. Группа инвесторов (я в том числе) просто скинулась и дала $30 млн. Это большие деньги, на них многое можно сделать. Была определена совершенно конкретная стратегия экспансии в провинциальную Россию. Мы решили, что города-миллионники и без нас быстро застроятся — приходят московские компании с большими деньгами, которые строят быстро и щедро. Значительно выгоднее строить торговые центры в городах с населением 300-500 тыс. человек, где уровень конкуренции низкий, а востребованность ТЦ высокая. Мы планировали создать стандартный продукт со стандартным набором арендаторов, рассчитанный на города с похожими характеристиками.

К сожалению, компания от этой стратегии отошла и начала демонстрировать рыночную всеядность. Строили разные форматы торговых центров, покупали площадки в разных городах: то в миллионниках, то в Каменске-Уральском.

В чем, по-вашему, причина отхода от стратегии?

— Есть такой термин в юриспруденции — «эксцесс исполнителя». Хватались за любые интересные варианты: о, земля хорошая в Волгограде, и вроде недорого, и договорились классно. Этакий оппортунистический подход.

Была еще одна, на мой взгляд, самая серьезная ошибка, связанная с финансовым планированием. Компания очень оптимистично смотрела в будущее, ориентировалась на дешевые деньги, считала, что доступность средств будет вечной. Рассуждали так: сейчас наберем кредитов, разрастемся, а потом объявим IPO и все долги погасим.

Сейчас мы возвращаемся к первоначальной стратегии. Но все осложняется тем, что у нас на руках огромный объем активов, в том числе в городах, которые в стратегию развития не укладываются.

Девелоперы перейдут к «штучной» работе

«Рыночную всеядность и оппортунизм», в которых г-н Горяев обвинил экс-руководство «КИТ-Кэпитала», демонстрирует большая карта России на стене переговорной комнаты. Областей и округов на ней нет — есть только города, отмеченные желтыми кружками. В них воткнуты разноцветные флажки. Зеленые обозначают строящиеся торговые центры (Ростов-на-Дону, Волгоград, Тольятти, Воронеж, Тамбов и Липецк). Синие флажки — это города, в которых уже действуют ТЦ (Николаев, Нижний Тагил, Екатеринбург и Курган). Желтыми помечены пункты, в которых ведутся переговоры о покупке земельных участков. Их много. Еще больше — городов, в которых компания проявляла какую-то активность: ее выдают следы от вытащенных флажков. Судя по этой карте, девелопер отказался от освоения Улан-Удэ, Белгорода, городов Сибири и Поволжья.

Сейчас многие девелоперы минимум на год заморозили начатые проекты. Какова ситуация у вас?

— Я думаю, что в реальности никто из девелоперов в одночасье не прекратил стройку, никто не сказал: «Я сейчас все заморожу на полтора года, а там посмотрим». Есть же огромный объем обязательств — перед банками, поставщиками, работягами.

У нас тоже есть несколько незавершенных объектов. Но это не значит, что они не будут достроены.

На какие средства? У компании хватает своего капитала и нет кредитов?

— У нас есть довольно большая задолженность перед банками. Компания выплачивает эти кредиты. Но денег на то, чтобы все достраивать одновременно, конечно, не хватает. И о той счастливой жизни, в которой можно было строить сразу в восьми городах, придется забыть. Надо брать один объект, заканчивать его и переходить к следующему.

Но кредиты брались с расчетом, что будет идти строительство восьми объектов одновременно. А если вы сейчас начнете строить по одному, то кредиты будет отдавать затруднительно.

— Есть очевидный ответ: неизбежно придется избавляться от части активов. Вы же видели карту — например, в Магнитогорске был торговый центр. Он продан.

Сколько еще объектов продадите?

— Несколько. В основном, это земельные участки. Мы их в свое время очень агрессивно приобретали — может, и к счастью.

Но ведь земля подешевела почти в два раза. И есть покупатели, которые понимают, что у вас безвыходное положение, и вы продадите участки за любые деньги. Потери накапливаются.

— Я еще ни разу ничего не продавал «за любые деньги». Есть активы, у них есть цена — десятки миллионов долларов. Мы торгуемся.

Экономике, особенно провинциальной, до сих пор не хватает торговых центров? Многие ритейлеры наверняка перестанут увеличивать количество торговых точек. Может быть, нет смысла достраивать все начатые проекты?

— Во-первых, в нашем бизнесе не принято просто так зарывать в землю $15 млн. Во-вторых, сети будут расти, может, менее агрессивно, но будут. Это игра, в которой нет пути назад. Не может быть такого, чтобы в полумиллионном городе не было сетевых операторов. Кто первый придет, тот кассу и соберет. Надо успевать, пока Auchan не пришел. У этой компании уж точно ничего с планами не случилось.

Коллапса не будет

Тимур Горяев утверждает: несмотря на общее паническое состояние, бизнес концерна «Калина» от кризиса не пострадал. Отгрузки идут. Завод работает как обычно — в три смены. Председатель совета директоров концерна объясняет это тем, что оптимизация расходов в «Калине» не приурочена к кризису, эта работа велась постоянно. Поэтому пессимистичного сценария на 2009 г. руководство компании не разрабатывало. Но сам Тимур Горяев признается: он видел, что нестабильность назревает, но не думал, что все будет так серьезно.

А вы сами когда почувствовали неладное?

— Еще год назад возникало ощущение, что в мире что-то неправильно. Слишком много денег на руках. Компании, фонды, финансовые институты сорили ими направо и налево, люди зарабатывали незаслуженно много. Произведения искусства взлетели за последние два года в разы — значит, у народа много денег, их легко тратят и думают, что и завтра будет такая халява. Много было венчурных проектов, предприниматели пробовали себя и там, и тут — значит, деньги были доступны, и многие готовы были ими рисковать.

Каковы были ваши личные действия? Вы пересмотрели планы, структуру бизнеса или повелись на эту финансовую манию?

— Хорошее слово — повелся. Да, наверное, повелся. Потому что никаких резких движений не делал. Хотя за ситуацией следил. Еще год назад многие знакомые финансисты начали сбрасывать часть активов, выходить в кэш. Сидели и ждали, что будет. Самое смешное, что они почти досидели. А летом все вроде бы рассосалось, многие подумали, что волна прошла, и вернулись на финансовые рынки. А оказалось, это был только первый толчок. Потом уже тряхнуло по-настоящему.

Неужели эта турбулентность не затронула «Калину»?

— Прежде всего кризис создает серьезные финансовые трудности для наших дистрибуторов — они все использовали заемный капитал и теперь лишились источника оборотных средств. При этом большая часть нашей продукции продавалась и продается через сети. А они все закредитованы, потому что хотели демонстрировать быстрый рост, этого от них рынок ждал. И не только они, все были ориентированы на экстенсивный рост.

Самое забавное, что в экономике же ничего не поменялось! Те же компании в лидерах. Но вчера их все хвалили, а сегодня обзывают банкротами. Недавно видел книжку «Е.гений» про Чичваркина. Еще недавно он был гений. Сегодня он поверженный герой. Конечно, он гений в том, что смог вовремя сбросить «Евросеть». Но в чем гениальность «бизнеса по Чичваркину»? Теперь все увидели, что его компания никогда не была прибыльной, просто он умел убеждать банкиров, и ему давали много денег. А как только источник дешевых денег иссяк, герой был развенчан. И это не его вина. Сам рынок требовал, чтобы он агрессивно рос. Все точно так же рассуждали: сейчас мы растем, а потом наработаем какой-то гипотетический объем продаж и сделаем хитрое IPO. Соберем в Лондоне лопухов побольше, закроем нынешние долги и с чистого листа начнем выгодно работать и получать прибыль – то, ради чего, собственно, и создается любой бизнес. Нормальная биржевая пирамида.

Вы сказали, что кризис сказался на дистрибуторах. Значит, неизбежно возникнут задержки по платежам, что наверняка скажется на вашем бизнесе. Есть ли прогноз: сегодня у вас такие отгрузки, а завтра – такие?

— Насколько глубоким должен быть кризис, чтобы вы перестали перед сном чистить зубы?

Вопрос риторический. Конечно, не перестанем.

— И голову будете мыть. А женщины от крема не откажутся. Они могут с дорогой продукции перейти на дешевую, но отказаться от косметики вообще они не смогут.

Я не вижу причин для коллапса. Идет нормальный процесс зачищения, возвращения к цивилизованным правилам игры. Ничего драматичного не произойдет. Не надо ждать возвращения в 90-е гг. Уже другие люди стоят у руля компаний, другие потребности, иные каналы дистрибуции. Даже если представить, что все западные деньги уйдут, и наш потешный фондовый рынок исчезнет, все равно это не коллапс.

Как вы назвали российский фондовый рынок — потешный?

— Он и по объемам потешный, и по тому, как устроен. Он полностью манипулятивный. В России меньше миллиона счетов частных инвесторов — при населении в 150 млн. Все с интересом смотрят по телевизору, как рынок упал, но при этом никто не знает, где эта биржа находится, что на ней делают, чем ММВБ отличается от РТС.

Давление рынка

Тимур Горяев сравнивает ситуацию на фондовом рынке со встряской в банковской системе: инвесторы точно так же спешно начали выходить из игры, что повлекло фатальное удешевление акций успешных эмитентов. Но в России инвесторов, которые вовремя успели закрыть рискованные позиции и уйти в кэш, мало. Другое дело — западные фонды. Многие активизировались и начали подыскивать проблемные европейские компании для скупки и последующей перепродажи.

— На днях был у меня интересный разговор с одним крупным английским фондом. Как раз про кэш. Они говорят: вот у тебя есть деньги (я, конечно, похихикал, по сравнению с их капиталами я так, погулять вышел), и у нас есть деньги. Многие, не секрет, в беде. Давай ты будешь мониторить рынок России, и смотреть, кого можно взять на паях за бесценок. Всю Восточную Европу, особенно Польшу, Венгрию, где национальный дефолт, они уже вовсю исследуют.

Разумно. И что они готовы покупать?

— Все, что стоит очень дешево и что они смогут продать дорого в течение двух-трех лет. Некоторые западные фонды всеядны, но есть специализированные, которые занимаются конкретными секторами. Например, некий девелопер строил огромный жилой микрорайон, а тут деньги кончились — микрорайон у него забирают. Тут приходят добрые дяденьки из фонда и говорят: «Так и быть, поможем, выкупим ваши долги с дисконтом».

Ответ-то какой вы англичанам дали?

— Да никакой. У меня свой бизнес, я скупкой других не занимаюсь.

А они не боятся покупать российские компании? У нас большинство бизнесов непрозрачны — непонятен состав собственников, денежные потоки распылены по юрлицам

— Если бизнес непонятен, то это означает, что сами собственники очень примерно представляют, чем они владеют. Я много раз с таким сталкивался. Когда заходит речь о покупке компании, сначала все выглядит очень пристойно. А загоняешь аудиторов на предприятие, и собственник от нас с удивлением узнает, что все вовсе не так розово, как он себе представлял или как ему менеджмент докладывал. И непонятно, где деньги, которые он там виртуально считал.

При сильном давлении рынка, когда вы вынуждены расти не хуже, чем рынок в целом, люди увлекаются и начинают увеличивать обороты. В этом смысле японская экономика — полная противоположность.

А там что?

— В Японии много компаний, которые не котируются на бирже. Они живут на кредитах. Но кредиты многолетние, с низкими ставками, распространено взаимовладение с банками. Давления со стороны рынка — когда вынь да положи достижения за каждый квартал — они не испытывают. Японцы могут свои планы на 20 лет вперед прописать: пять лет работаем в убыток, потом зарабатываем. Очень долго проектируют, зато строят быстро. Они могут это себе позволить, потому что недорогие кредиты просто обслуживать. А не как у нас — ставки высоченные, если в проект влез, то — хлоп-хлоп — надо быстро все за 12 месяцев построить, сдать, продать.

Что нужно, чтобы переломить эту ситуацию?

— Время нужно. У нас нормальная растущая экономика. Россия демонстрирует сейчас очень хорошие показатели. Мы, слава богу, могучая сырьевая держава. Цены на сырье в мире все время растут. И нам повезло, что у нас есть стратегический сосед-покупатель — Китай. Еще бы не стыдились этого, все ж стесняются признавать, что мы живем за счет сырья. А тут не стесняться надо, а гордиться — богоизбранный народ, что уж тут скрывать-то.

Но вы же вне этого контекста, получается.

— Я — вне. Но у меня в свое время не было возможности купить нефтяную скважину. Именно поэтому пришлось что-то новое искать: косметику, торговые центры и так далее.

Вы экспортируете продукцию в другие страны. Что-то изменилось в работе с иностранными партнерами?

— В Европе вообще кризиса никто особо не замечает, как шла жизнь, так и идет. В прессе нет истерии. Ну, процентные ставки поменялись, курс евро-доллар скачет. Понятно, беспокоит, что стоимость акций многих компаний упала. Но если смотреть на все с позиции среднего бизнеса, то ничего страшного не произошло. Чтобы сесть и мылить веревку — такого я не видел.

Не ждите конца света. Он не произойдет. Нет объективных причин для этого.