Евгений Касперский: Корпорации не догоняют социальные сети
Главная бизнес-цель «Лаборатории Касперского» проста: увеличивать долю на глобальном рынке интернет-безопасности. По данным IDC, в 2009 г. компания входила в четверку крупнейших мировых производите
Основатель самого успешного в мире российского софтверного бренда Евгений Касперский решительно отверг предложение журналиста «ДК» инвестировать в дата-центры и рассказал, с чем будет бороться через десять лет.
За 13 лет «Лаборатория Касперского» прошла путь от скромного стартапа до первой тройки мирового лидерства. И все это время использовала стратегию органического роста, развиваясь за счет собственной выручки (по данным IDC, $380 млн в 2009 г. на рынке Endpoint Security). Стратегических инвесторов начали привлекать буквально только что и, скорее, для формирования инвестиционной истории с прицелом на будущее IPO, а не для финансирования рыночного роста.
Год назад вас спрашивали, почему «Лаборатория Касперского» не привлекает сторонних инвесторов. Вы объяснили: генерируемых доходов на развитие хватает, кроме того, инвестор может поломать сложившуюся корпоративную культуру, вплоть до того, что «спиртное в офисе запретят». И вот — новость о вхождении в число акционеров «Лаборатории Касперского» американского инвестфонда General Atlantic. Думаю, многих волнует вопрос
— (Громогласно.) По-че-му?
Да-да, почему?
— Отвечаю: компания, как была прибыльной и с отличными финансовыми показателями, так и остается. Инвесторы нам в целом не нужны, как и раньше. Сделка связана с продажей части вторичных акций одним из акционеров, что совпало с инициативой General Atlantic инвестировать в ведущего производителя защитных средств. Они выбрали нас. А мы в качестве жеста доброй воли по отношению к инвестору и по его же просьбе провели допэмиссию. Сумм я вам никаких называть не буду, но уверяю, объем выпущенных акций — незначительный. Это своего рода одобрение соглашения с нашей стороны, но не более того. Я, как главный акционер компании, в сделке никак не участвовал. У меня по-прежнему контрольный пакет. Моя роль в системе управления не изменилась.
Мы были готовы к сотрудничеству только с тем инвестором, который гарантировал: влиять на внутреннюю кухню компании не будет. В то же время опыт General Atlantic нам очень интересен — мы рассматриваем этого инвестора как новую силу, которая поможет нам развивать бизнес в Северной Америке и Западной Европе. Первое письмо, которое я получил после объявления сделки сотрудникам, пришло из нашего отдела продаж в США. Они намереваются серьезно увеличить план продаж на этот год.
Означает ли это, что бизнес-процессы вы никак менять не будете?
— Еще проще объясню. Сделка, по сути, не привлечение денег в компанию. Это не та ситуация, когда бизнесу не хватает денег на развитие и задача инвестора — помочь ему. У инвестора нет никаких рычагов, чтобы учить нас, как строить бизнес, да они и сами не хотят. Они нам сразу сказали: не волнуйтесь. Они — инвесторы таких компаний, как Lenovo, Ali-Baba (крупнейшая торговая онлайн-площадка в Юго-Восточной Азии. — Прим. ред.), которые и без них, так же, как и мы, неплохо себя чувствуют. Но рано или поздно с нами это должно было случиться: со сторонним инвестором легче проходить фейсконтроль на корпоративные рынки Северной Америки и Европы.
Вы упорно держитесь за изначально выбранную стезю, никуда не сворачивая. Не рассматривали ли вы вариант более активного развития (за счет того же внешнего финансирования) через выход в смежные области? Может, вам дата-центры начать строить?
— Я не хочу точнее, компания не хочет выходить на другие рынки. Мы очень осторожно относимся к открытию новых бизнесов. Но это не исключает возможности, что в будущем мы все же будем вкладываться в проекты, которые привлекут наше внимание.
А в какие?
— Мне бы не хотелось инвестировать в проекты, ставшие обыденностью. В те же дата-центры или интернет-провайдинг. Или играть на фондовом рынке. Не умею, да и не хочу учиться — неинтересно! Зато интересно развивать продукты для наших клиентов. Надеюсь, в этом или следующем году громко и широко выйдем с новым проектом по защите от распределенных DdoS-атак. Есть разработка, есть команда — это интересно, это нам близко. И, если кто-то придет и предложит нечто, соответствующее духу нашего бренда, близкое «цифре» и IT-безопасности, мы, скорее всего, согласимся.
Дата-центры — это «цифра», и там есть место безопасности. И, что важнее всего, там все бурлит из-за развития рынка ШПД.
— Не надо пытаться заработать все деньги в этом мире! Это вредная идея! Дай другим тоже что-то заработать. Мы — клиенты для дата-центров. Ничего в них не понимаем. Это — не наша работа!
Вот вы — журналист. Вы же не записываете песни для радио?
Жалею об этом — упущенная возможность!
— Да, пример неудачный. А в бане нравится париться?
Да, очень.
— Вот! (Торжествующе.) А кто-то терпеть не может — не его! Вот так и мы с дата-центрами — не наше это. Нам же придется закупать железки, куда-то их ставить. Ввозить, растаможивать. Мы же об этом ничего не знаем! Неинтересно, не доставляет удовольствия. А вот работать с дата-центрами, рассылая апдейты, собирая информацию о вредоносном ПО, — интересно.
Хорошо, может, у вас, дипломированного математика, есть алгоритм отбора и запуска успешных проектов? Пошаговый, формализованный?
— Не алгоритмизируется! Чтобы проект стал успешным, нужна, во-первых, бизнес-идея. Правильная та, что выстрелит. Бизнес на антивирусах 20 лет назад — это было что-то несерьезное. Очень мало, кто верил тогда, что на этом можно зарабатывать. Выстрелит или не выстрелит — нужно угадать. А оно выстрелило! Второе. Необходима поддержка компании, людей, сил, которые твою идею подхватят и будут оберегать. У меня такая поддержка (моего на тот момент хобби) была. И третье. Необходима команда, которая будет жить этим проектом, гореть им. Которая будет ночью спать, а ей проект будет сниться. Еще раз, в такой последовательности: угадать, «защита», команда. Не будет первого, второго, третьего — ничего не получится. Либо проект умрет по дороге, либо не принесет денег.
А энергия лидера? Вот вы своим бизнесом занимаетесь 20 лет. И, судя по всему, вам, в отличие от многих, кто столь же давно в бизнесе, не надоело
— Не надоело!
Почему?
— (После долгой паузы, энергично.) Дэвид Бекхэм играет много лет, заработал кучу денег, а ему до сих пор нравится гонять мяч! А если человек сделал сеть магазинов, раскрутил, заработал денег, а потом вдруг остыл, значит, ему изначально это было не очень интересно и он только ради денег этим занимался. Либо просто остыл. Разлюбил. Вот почему бывает, что один всю жизнь живет (понижая голос, заговорщицки) с одной женой, а другой — три раза развелся за то же время? Вот почему? А просто так получилось.
Есть создатели антивирусов, которые уходили с рынка в тот момент, когда считали, что дальше развития не будет, что началась рутина. А у нас в компании рутины не было никогда. Задачи постоянно менялись. Пятнадцать лет назад нашими оппонентами были дети, запускавшие MS-DOS-вирусы. Десять лет назад появились макровирусы, первые сетевые «черви». Потом возникла настоящая киберпреступность — ботнеты и т. д. При этом меняется среда: появляются новые машинки, операционные системы, сервисы. «Андроиды», «облака» и прочее, и прочее. И наконец, меняется компания — раньше были задачки уровня не самой развитой отрасли, а теперь — мирового. Думаю, если бы я лет пять занимался одним и тем же, действительно, остыл бы. Плюнул и ушел. Но проходит два, три, четыре года, и оказывается, что я занимаюсь совсем другими вещами. Мне это интересно.
Как достучаться до «чайника»
За спиной улыбающегося Евгения Касперского на ежегодной пресс-конференции баннер с бабушкиной кухней. Кастрюли, чайники, баночки резко контрастируют с интерьерами «Арарат Парк Хаятта» — фешенебельного отеля в двух шагах от Большого театра и Кремля. Г-н Касперский улыбается еще шире, когда к нему с настоящим чайником наклоняется красивая блондинка Наташа. Но она здесь не для того, чтобы наливать чай. Наташа — живое воплощение среднестатистического юзера, особо не предохраняющегося при веб-серфинге. За год Наташа выложила $500 — за избавление ноутбука от СМС-блокера, за СМС-ки, отправленные СМС-трояном, за файлы, блокированные «вымогателем» GpCode, и т. д. Образ живущей в сети белокурой девочки, продолжающей невинно хлопать ресницами, даже словив все возможные вирусы, явно нравится Евгению Касперскому: спасти такую очень по-рыцарски. От банальных пресс-конференций компания в своем продвижении движется к театрализованным шоу, ломающим стереотипы: кастрюли и чайники — в отеле-пятизвездочнике, министр Щеголев на конференции по IT-безопасности в Урюпинске.
Чему вы больше всего посвящали свое время, интеллектуальные и физические силы в прошлом году?
— Есть три задачи. Первое — это продукты и технологии. Сам я давно в эти процессы не вмешиваюсь, код не пишу уже скоро будет лет двадцать. Хотя были подзадачи, когда я и это делал. В последний раз написал программу год назад, в экстремальных условиях, на Южном полюсе. В машинных кодах, без всякого компилятора. Нужна была утилитка, чтоб проталкивать информацию в Интернет через спутниковый канал, работавший со скоростями модема 1991 г. И я написал.
Вам, наверно, приятно было
— Да там у всех глаза были круглые: «Касперский! А-а-а! В машинных кодах!» Серьезно я, конечно, не программирую очень давно. Но производственные процессы, архитектура продуктов, требования к ним — понять, что нужно рынку, — это мое. Позиционирование, правильно донести рынку, что у нас есть, — тоже.
Второе — брендинг. Раскрутка бренда компании — имени «Касперский»! Приходится довольно много времени ездить по разным странам и континентам — повсюду. На самом деле я это люблю. Начало прошлого года я встретил на Южном полюсе, и это было не просто путешествие — спонсорская программа. Мы поддерживали экспедицию лыжниц, чтоб потом «брендить» в странах Британского союза.
Вроде бы не самые лыжные страны
— Из лыжных стран там было ноль лыжниц. Там были две британки, представительницы Новой Зеландии, Кипра, Сингапура, Брунея, Индии.
А как родилась эта идея? Вы к ней причастны?
— Очень смешная история. Была группа лыжниц. Они хотели с ветерком прокатиться на лыжах. Лыжи у них были, денег на ветерок — нет. Одна из них, сингапурка, оказалась нашей клиенткой. Она позвонила по телефону, который нашла на коробке антивируса, в службу техподдержки: «Поддержите». На том конце провода оказались не дураки, передали просьбу выше. Через региональную дирекцию просьба дошла до самого верха. И кто-то говорит: «А что если они придут на Южный полюс? А мы их там встретим?» Я говорю: «Ага, с цветами, шампанским и шоколадками». А полетели? Полетели! Взяли журналистов с собой, и вперед.
Вы пытались монетизацию этого проекта оценить?
— Сложно бывает такие проекты монетизировать. Ну не надо быть таким меркантильным! Мы просто хорошее дело сделали.
То есть не зря энную сумму денег потратили?
— По ощущениям, да. Покрытие новостями по всему Британскому союзу было очень плотным.
А третья ваша задача какая?
— Третья — корпоративный дух компании. У меня сейчас много поездок, но, когда возвращаюсь, почти каждый день прохожу по компании, заглядываю в каждый отдел. Это лучший способ почувствовать, скажем так, температуру по офису и заодно зарядить атмосферу.
Вы видели «Социальную сеть»?
— Очень-очень-очень познавательный фильм. Не знаю, насколько он правдив, да мне это и неважно. Мне он интересен, как часть феномена социальных сетей вообще. Ка-а-ак бахнули все эти «живые журналы», твиттеры, «фейсбуки»! Мы на пороге да нет, не на пороге, мы уже живем в эпоху новых СМИ. И в эпоху нового маркетинга. Считаю, что маркетинг прошлого века остался позади. Сейчас нужен принципиально новый маркетинг — маркетинг социальных сетей. Но, как это правильно делать, не знает никто. Мне кажется, мозг современного человека уже не воспринимает традиционные потоки информации из газет, журналов, ТВ, радио, наружки. Глаз видит, а мозг отсеивает. Информация не оставляет в нем следов. По себе замечаю. Я катался на лыжах в Трех Долинах во Франции. И каждое утро выходил из отеля к подъемнику, на входе к которому было много рекламы. Только на третий день я заметил, что одна из них — реклама «МегаФона» на русском языке. Не подумайте, что я по утрам так плохо себя чувствую. Просто мозг не пропускает! Рекламные щиты на заправке, где я заправляюсь десять лет, заметил после того, как там появилась реклама нашего конкурента. Реклама, маркетинг через обычные СМИ просчитаны, хорошо описаны. Об этом лекции читают. А курсов о поведении target group в социальных сетях нет. Как подавать в них информацию о себе, непонятно. Те, кто придумает этот закон, станут миллионерами. Вообще, про эти социальные сети никто толком не знает. Почему «Фейсбук» рванул, хотя до него были подобные проекты? Почему Цукербергу так повезло?
Не хотели бы инвестировать в исследовательскую группу и открыть этот закон?
— Не хочу отбирать хлеб у маркетоидов! И изобретать альтернативные виды топлива не хочу. А вот спасти мир от компьютерной преступности хочу.
Алгоритм спасения мира
Большинство бизнесменов уровня Евгения Касперского, так же, как и он, работает в режиме многозадачности: от продвижения переключаются на продукт, потом на мотивацию и далее по полному управленческому циклу. Отличие г-на Касперского в том, что он легко переключается не только от задачи к задаче, но и от типажа к типажу. Мгновение назад — харизматик-весельчак, жгущий глаголом сердца коллег, секунду спустя — бизнесмен-мыслитель, с холодным блеском в глазах рисующий конфигурацию отрасли, которая выдвигается на авансцену не только IT-индустрии, но и самого мироустройства. О важности защиты от компьютерных угроз для мировой политики говорит тот факт, что в разрабатываемой доктрине кибербезопасности США будет зафиксировано: отныне самая развитая страна считает киберпространство таким же потенциальным полем боя, как сушу, море и воздух.
Брину и Цукербергу не завидуете, что у них получилось оседлать самые мощные волны на IT-рынке и стать миллиардерами?
— Я к чужим миллиардам равнодушен. Мне деньги интересны, как мера сравнения успеха. Я вижу: конкурент богаче нас. Для меня в этом цель: сделать проект такой же успешный или еще более успешный, чем у других лидеров индустрии. Прийти первым в нашем квалификационном заезде — да. А кто и сколько сделал миллиардов на социальных сетях, компьютерах, нефти — меня вообще не волнует. Никому не завидую, но есть бизнесмены, которые мне интересны. Ричард Брэнсон, раскручивающий свой бренд в самых разных областях. Билл Гейтс, который просто делал операционные системы, а задачу себе поставил — компьютер на каждый стол. И добился этого. Стив Джобс. Во многом критически отношусь к политике Apple, но мне интересно понять их философию, цель — зачем они так делают.
Вам предлагали присоединиться к проекту «Сколково»?
— Да, было предложение переехать. Мы подумали и решили, что перевести на такое расстояние больше тысячи человек будет сложно. Да и на их площадях нам было бы тесновато. Но к некоторым задачам «Сколково» мы присоединимся.
А в целом как оцениваете то, что происходит в России с инновациями?
— Читал недавно о прохоровском Ё-мобиле — прикольно! Концепция очень необычная. Но мне интереснее не инновации в целом, а то, что происходит с IT-безопасностью, компьютерной преступностью в мире.
И что же? Дайте ваш прогноз на ближайшие годы.
— Думаю, Windows по-прежнему будет оставаться основной платформой для корпораций. Но не для рядовых пользователей. Число альтернативных операционных систем будет увеличиваться. И выходить в Интернет такие пользователи будут не с привычных компьютеров, а с мобильных устройств, отличающихся от сегодняшних. Увеличение числа платформ изменит контуры киберпреступности. Вряд ли у них получится писать вредоносный код для многих платформ: преступникам придется выбирать что-то одно. Или много разных пользовательских ОС, или специализация на Windows и атаки на корпорации. Мне кажется, выбор будет сделан в пользу второго: зарабатывать на многочисленных платформах сложнее. К 2020 г. киберпреступность разделится на две группы. Одна будет специализироваться на атаках на бизнес (шпионаж, кражи баз данных, атаки с целью подрыва репутации). В 2010 г. зафиксирована первая атака качественно нового уровня, нацеленная исключительно на промышленный сегмент, — Stuxnet. Контроль преступников над корпоративными сетями, системами управления промышленными объектами — вот, что станет сюжетом «Крепкого орешка — 7 или 8». Другая группа преступников захочет контролировать устройства, которыми мы все пользуемся каждый день.
То есть борцы с киберпреступниками без работы не останутся?
— Да, с нашим бизнесом будет все хорошо.
Евгений Касперский
Генеральный директор, главный акционер «Лаборатории Касперского».
Родился в Новороссийске в 1965 г.
Образование: 1987 г. — Институт криптографии, связи и информатики, инженер-математик.
Карьера: 1987-1991 гг. — НИИ при Минобороны; 1991 г. — компания «КАМИ», создатель продукта Antiviral Toolkit Pro; 1997 г. — «Лаборатория Касперского», основатель, гендиректор.
Достижения: 2009 г. — Государственная премия Российской Федерации в области науки и технологий.
Главная бизнес-цель «Лаборатории Касперского» проста: увеличивать долю на глобальном рынке интернет-безопасности. По данным IDC, в 2009 г. компания входила в четверку крупнейших мировых производителей средств защиты конечных точек с долей 5,8%, на рынке персональных продуктов ее доля составляла 6,7%. По итогам 2010 г. в этом сегменте компания рассчитывает переместиться на третье место с долей 7%.
За 13 лет «Лаборатория Касперского» прошла путь от скромного стартапа до первой тройки мирового лидерства. И все это время использовала стратегию органического роста, развиваясь за счет собственной выручки (по данным IDC, $380 млн в 2009 г. на рынке Endpoint Security). Стратегических инвесторов начали привлекать буквально только что и, скорее, для формирования инвестиционной истории с прицелом на будущее IPO, а не для финансирования рыночного роста.
Год назад вас спрашивали, почему «Лаборатория Касперского» не привлекает сторонних инвесторов. Вы объяснили: генерируемых доходов на развитие хватает, кроме того, инвестор может поломать сложившуюся корпоративную культуру, вплоть до того, что «спиртное в офисе запретят». И вот — новость о вхождении в число акционеров «Лаборатории Касперского» американского инвестфонда General Atlantic. Думаю, многих волнует вопрос
— (Громогласно.) По-че-му?
Да-да, почему?
— Отвечаю: компания, как была прибыльной и с отличными финансовыми показателями, так и остается. Инвесторы нам в целом не нужны, как и раньше. Сделка связана с продажей части вторичных акций одним из акционеров, что совпало с инициативой General Atlantic инвестировать в ведущего производителя защитных средств. Они выбрали нас. А мы в качестве жеста доброй воли по отношению к инвестору и по его же просьбе провели допэмиссию. Сумм я вам никаких называть не буду, но уверяю, объем выпущенных акций — незначительный. Это своего рода одобрение соглашения с нашей стороны, но не более того. Я, как главный акционер компании, в сделке никак не участвовал. У меня по-прежнему контрольный пакет. Моя роль в системе управления не изменилась.
Мы были готовы к сотрудничеству только с тем инвестором, который гарантировал: влиять на внутреннюю кухню компании не будет. В то же время опыт General Atlantic нам очень интересен — мы рассматриваем этого инвестора как новую силу, которая поможет нам развивать бизнес в Северной Америке и Западной Европе. Первое письмо, которое я получил после объявления сделки сотрудникам, пришло из нашего отдела продаж в США. Они намереваются серьезно увеличить план продаж на этот год.
Означает ли это, что бизнес-процессы вы никак менять не будете?
— Еще проще объясню. Сделка, по сути, не привлечение денег в компанию. Это не та ситуация, когда бизнесу не хватает денег на развитие и задача инвестора — помочь ему. У инвестора нет никаких рычагов, чтобы учить нас, как строить бизнес, да они и сами не хотят. Они нам сразу сказали: не волнуйтесь. Они — инвесторы таких компаний, как Lenovo, Ali-Baba (крупнейшая торговая онлайн-площадка в Юго-Восточной Азии. — Прим. ред.), которые и без них, так же, как и мы, неплохо себя чувствуют. Но рано или поздно с нами это должно было случиться: со сторонним инвестором легче проходить фейсконтроль на корпоративные рынки Северной Америки и Европы.
Вы упорно держитесь за изначально выбранную стезю, никуда не сворачивая. Не рассматривали ли вы вариант более активного развития (за счет того же внешнего финансирования) через выход в смежные области? Может, вам дата-центры начать строить?
— Я не хочу точнее, компания не хочет выходить на другие рынки. Мы очень осторожно относимся к открытию новых бизнесов. Но это не исключает возможности, что в будущем мы все же будем вкладываться в проекты, которые привлекут наше внимание.
А в какие?
— Мне бы не хотелось инвестировать в проекты, ставшие обыденностью. В те же дата-центры или интернет-провайдинг. Или играть на фондовом рынке. Не умею, да и не хочу учиться — неинтересно! Зато интересно развивать продукты для наших клиентов. Надеюсь, в этом или следующем году громко и широко выйдем с новым проектом по защите от распределенных DdoS-атак. Есть разработка, есть команда — это интересно, это нам близко. И, если кто-то придет и предложит нечто, соответствующее духу нашего бренда, близкое «цифре» и IT-безопасности, мы, скорее всего, согласимся.
Дата-центры — это «цифра», и там есть место безопасности. И, что важнее всего, там все бурлит из-за развития рынка ШПД.
— Не надо пытаться заработать все деньги в этом мире! Это вредная идея! Дай другим тоже что-то заработать. Мы — клиенты для дата-центров. Ничего в них не понимаем. Это — не наша работа!
Вот вы — журналист. Вы же не записываете песни для радио?
Жалею об этом — упущенная возможность!
— Да, пример неудачный. А в бане нравится париться?
Да, очень.
— Вот! (Торжествующе.) А кто-то терпеть не может — не его! Вот так и мы с дата-центрами — не наше это. Нам же придется закупать железки, куда-то их ставить. Ввозить, растаможивать. Мы же об этом ничего не знаем! Неинтересно, не доставляет удовольствия. А вот работать с дата-центрами, рассылая апдейты, собирая информацию о вредоносном ПО, — интересно.
Хорошо, может, у вас, дипломированного математика, есть алгоритм отбора и запуска успешных проектов? Пошаговый, формализованный?
— Не алгоритмизируется! Чтобы проект стал успешным, нужна, во-первых, бизнес-идея. Правильная та, что выстрелит. Бизнес на антивирусах 20 лет назад — это было что-то несерьезное. Очень мало, кто верил тогда, что на этом можно зарабатывать. Выстрелит или не выстрелит — нужно угадать. А оно выстрелило! Второе. Необходима поддержка компании, людей, сил, которые твою идею подхватят и будут оберегать. У меня такая поддержка (моего на тот момент хобби) была. И третье. Необходима команда, которая будет жить этим проектом, гореть им. Которая будет ночью спать, а ей проект будет сниться. Еще раз, в такой последовательности: угадать, «защита», команда. Не будет первого, второго, третьего — ничего не получится. Либо проект умрет по дороге, либо не принесет денег.
А энергия лидера? Вот вы своим бизнесом занимаетесь 20 лет. И, судя по всему, вам, в отличие от многих, кто столь же давно в бизнесе, не надоело
— Не надоело!
Почему?
— (После долгой паузы, энергично.) Дэвид Бекхэм играет много лет, заработал кучу денег, а ему до сих пор нравится гонять мяч! А если человек сделал сеть магазинов, раскрутил, заработал денег, а потом вдруг остыл, значит, ему изначально это было не очень интересно и он только ради денег этим занимался. Либо просто остыл. Разлюбил. Вот почему бывает, что один всю жизнь живет (понижая голос, заговорщицки) с одной женой, а другой — три раза развелся за то же время? Вот почему? А просто так получилось.
Есть создатели антивирусов, которые уходили с рынка в тот момент, когда считали, что дальше развития не будет, что началась рутина. А у нас в компании рутины не было никогда. Задачи постоянно менялись. Пятнадцать лет назад нашими оппонентами были дети, запускавшие MS-DOS-вирусы. Десять лет назад появились макровирусы, первые сетевые «черви». Потом возникла настоящая киберпреступность — ботнеты и т. д. При этом меняется среда: появляются новые машинки, операционные системы, сервисы. «Андроиды», «облака» и прочее, и прочее. И наконец, меняется компания — раньше были задачки уровня не самой развитой отрасли, а теперь — мирового. Думаю, если бы я лет пять занимался одним и тем же, действительно, остыл бы. Плюнул и ушел. Но проходит два, три, четыре года, и оказывается, что я занимаюсь совсем другими вещами. Мне это интересно.
Как достучаться до «чайника»
За спиной улыбающегося Евгения Касперского на ежегодной пресс-конференции баннер с бабушкиной кухней. Кастрюли, чайники, баночки резко контрастируют с интерьерами «Арарат Парк Хаятта» — фешенебельного отеля в двух шагах от Большого театра и Кремля. Г-н Касперский улыбается еще шире, когда к нему с настоящим чайником наклоняется красивая блондинка Наташа. Но она здесь не для того, чтобы наливать чай. Наташа — живое воплощение среднестатистического юзера, особо не предохраняющегося при веб-серфинге. За год Наташа выложила $500 — за избавление ноутбука от СМС-блокера, за СМС-ки, отправленные СМС-трояном, за файлы, блокированные «вымогателем» GpCode, и т. д. Образ живущей в сети белокурой девочки, продолжающей невинно хлопать ресницами, даже словив все возможные вирусы, явно нравится Евгению Касперскому: спасти такую очень по-рыцарски. От банальных пресс-конференций компания в своем продвижении движется к театрализованным шоу, ломающим стереотипы: кастрюли и чайники — в отеле-пятизвездочнике, министр Щеголев на конференции по IT-безопасности в Урюпинске.
Чему вы больше всего посвящали свое время, интеллектуальные и физические силы в прошлом году?
— Есть три задачи. Первое — это продукты и технологии. Сам я давно в эти процессы не вмешиваюсь, код не пишу уже скоро будет лет двадцать. Хотя были подзадачи, когда я и это делал. В последний раз написал программу год назад, в экстремальных условиях, на Южном полюсе. В машинных кодах, без всякого компилятора. Нужна была утилитка, чтоб проталкивать информацию в Интернет через спутниковый канал, работавший со скоростями модема 1991 г. И я написал.
Вам, наверно, приятно было
— Да там у всех глаза были круглые: «Касперский! А-а-а! В машинных кодах!» Серьезно я, конечно, не программирую очень давно. Но производственные процессы, архитектура продуктов, требования к ним — понять, что нужно рынку, — это мое. Позиционирование, правильно донести рынку, что у нас есть, — тоже.
Второе — брендинг. Раскрутка бренда компании — имени «Касперский»! Приходится довольно много времени ездить по разным странам и континентам — повсюду. На самом деле я это люблю. Начало прошлого года я встретил на Южном полюсе, и это было не просто путешествие — спонсорская программа. Мы поддерживали экспедицию лыжниц, чтоб потом «брендить» в странах Британского союза.
Вроде бы не самые лыжные страны
— Из лыжных стран там было ноль лыжниц. Там были две британки, представительницы Новой Зеландии, Кипра, Сингапура, Брунея, Индии.
А как родилась эта идея? Вы к ней причастны?
— Очень смешная история. Была группа лыжниц. Они хотели с ветерком прокатиться на лыжах. Лыжи у них были, денег на ветерок — нет. Одна из них, сингапурка, оказалась нашей клиенткой. Она позвонила по телефону, который нашла на коробке антивируса, в службу техподдержки: «Поддержите». На том конце провода оказались не дураки, передали просьбу выше. Через региональную дирекцию просьба дошла до самого верха. И кто-то говорит: «А что если они придут на Южный полюс? А мы их там встретим?» Я говорю: «Ага, с цветами, шампанским и шоколадками». А полетели? Полетели! Взяли журналистов с собой, и вперед.
Вы пытались монетизацию этого проекта оценить?
— Сложно бывает такие проекты монетизировать. Ну не надо быть таким меркантильным! Мы просто хорошее дело сделали.
То есть не зря энную сумму денег потратили?
— По ощущениям, да. Покрытие новостями по всему Британскому союзу было очень плотным.
А третья ваша задача какая?
— Третья — корпоративный дух компании. У меня сейчас много поездок, но, когда возвращаюсь, почти каждый день прохожу по компании, заглядываю в каждый отдел. Это лучший способ почувствовать, скажем так, температуру по офису и заодно зарядить атмосферу.
Вы видели «Социальную сеть»?
— Очень-очень-очень познавательный фильм. Не знаю, насколько он правдив, да мне это и неважно. Мне он интересен, как часть феномена социальных сетей вообще. Ка-а-ак бахнули все эти «живые журналы», твиттеры, «фейсбуки»! Мы на пороге да нет, не на пороге, мы уже живем в эпоху новых СМИ. И в эпоху нового маркетинга. Считаю, что маркетинг прошлого века остался позади. Сейчас нужен принципиально новый маркетинг — маркетинг социальных сетей. Но, как это правильно делать, не знает никто. Мне кажется, мозг современного человека уже не воспринимает традиционные потоки информации из газет, журналов, ТВ, радио, наружки. Глаз видит, а мозг отсеивает. Информация не оставляет в нем следов. По себе замечаю. Я катался на лыжах в Трех Долинах во Франции. И каждое утро выходил из отеля к подъемнику, на входе к которому было много рекламы. Только на третий день я заметил, что одна из них — реклама «МегаФона» на русском языке. Не подумайте, что я по утрам так плохо себя чувствую. Просто мозг не пропускает! Рекламные щиты на заправке, где я заправляюсь десять лет, заметил после того, как там появилась реклама нашего конкурента. Реклама, маркетинг через обычные СМИ просчитаны, хорошо описаны. Об этом лекции читают. А курсов о поведении target group в социальных сетях нет. Как подавать в них информацию о себе, непонятно. Те, кто придумает этот закон, станут миллионерами. Вообще, про эти социальные сети никто толком не знает. Почему «Фейсбук» рванул, хотя до него были подобные проекты? Почему Цукербергу так повезло?
Не хотели бы инвестировать в исследовательскую группу и открыть этот закон?
— Не хочу отбирать хлеб у маркетоидов! И изобретать альтернативные виды топлива не хочу. А вот спасти мир от компьютерной преступности хочу.
Алгоритм спасения мира
Большинство бизнесменов уровня Евгения Касперского, так же, как и он, работает в режиме многозадачности: от продвижения переключаются на продукт, потом на мотивацию и далее по полному управленческому циклу. Отличие г-на Касперского в том, что он легко переключается не только от задачи к задаче, но и от типажа к типажу. Мгновение назад — харизматик-весельчак, жгущий глаголом сердца коллег, секунду спустя — бизнесмен-мыслитель, с холодным блеском в глазах рисующий конфигурацию отрасли, которая выдвигается на авансцену не только IT-индустрии, но и самого мироустройства. О важности защиты от компьютерных угроз для мировой политики говорит тот факт, что в разрабатываемой доктрине кибербезопасности США будет зафиксировано: отныне самая развитая страна считает киберпространство таким же потенциальным полем боя, как сушу, море и воздух.
Брину и Цукербергу не завидуете, что у них получилось оседлать самые мощные волны на IT-рынке и стать миллиардерами?
— Я к чужим миллиардам равнодушен. Мне деньги интересны, как мера сравнения успеха. Я вижу: конкурент богаче нас. Для меня в этом цель: сделать проект такой же успешный или еще более успешный, чем у других лидеров индустрии. Прийти первым в нашем квалификационном заезде — да. А кто и сколько сделал миллиардов на социальных сетях, компьютерах, нефти — меня вообще не волнует. Никому не завидую, но есть бизнесмены, которые мне интересны. Ричард Брэнсон, раскручивающий свой бренд в самых разных областях. Билл Гейтс, который просто делал операционные системы, а задачу себе поставил — компьютер на каждый стол. И добился этого. Стив Джобс. Во многом критически отношусь к политике Apple, но мне интересно понять их философию, цель — зачем они так делают.
Вам предлагали присоединиться к проекту «Сколково»?
— Да, было предложение переехать. Мы подумали и решили, что перевести на такое расстояние больше тысячи человек будет сложно. Да и на их площадях нам было бы тесновато. Но к некоторым задачам «Сколково» мы присоединимся.
А в целом как оцениваете то, что происходит в России с инновациями?
— Читал недавно о прохоровском Ё-мобиле — прикольно! Концепция очень необычная. Но мне интереснее не инновации в целом, а то, что происходит с IT-безопасностью, компьютерной преступностью в мире.
И что же? Дайте ваш прогноз на ближайшие годы.
— Думаю, Windows по-прежнему будет оставаться основной платформой для корпораций. Но не для рядовых пользователей. Число альтернативных операционных систем будет увеличиваться. И выходить в Интернет такие пользователи будут не с привычных компьютеров, а с мобильных устройств, отличающихся от сегодняшних. Увеличение числа платформ изменит контуры киберпреступности. Вряд ли у них получится писать вредоносный код для многих платформ: преступникам придется выбирать что-то одно. Или много разных пользовательских ОС, или специализация на Windows и атаки на корпорации. Мне кажется, выбор будет сделан в пользу второго: зарабатывать на многочисленных платформах сложнее. К 2020 г. киберпреступность разделится на две группы. Одна будет специализироваться на атаках на бизнес (шпионаж, кражи баз данных, атаки с целью подрыва репутации). В 2010 г. зафиксирована первая атака качественно нового уровня, нацеленная исключительно на промышленный сегмент, — Stuxnet. Контроль преступников над корпоративными сетями, системами управления промышленными объектами — вот, что станет сюжетом «Крепкого орешка — 7 или 8». Другая группа преступников захочет контролировать устройства, которыми мы все пользуемся каждый день.
То есть борцы с киберпреступниками без работы не останутся?
— Да, с нашим бизнесом будет все хорошо.
Евгений Касперский
Генеральный директор, главный акционер «Лаборатории Касперского».
Родился в Новороссийске в 1965 г.
Образование: 1987 г. — Институт криптографии, связи и информатики, инженер-математик.
Карьера: 1987-1991 гг. — НИИ при Минобороны; 1991 г. — компания «КАМИ», создатель продукта Antiviral Toolkit Pro; 1997 г. — «Лаборатория Касперского», основатель, гендиректор.
Достижения: 2009 г. — Государственная премия Российской Федерации в области науки и технологий.
Качество жизни
| Мнения
| WIKI — биографии персон и справки о компаниях
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Самое читаемое
Молодцы, черти! «Автомобилист» сыграет за выход в финал Кубка Гагарина в седьмом матче 1/2 
В Академическом районе Екатеринбурга собираются построить храм и военкомат 
Загородные дома в Свердловской области подорожали на 46% 
Вместо «горнолыжки» — событийный туризм: что будет в «Большой Сысерти»?