Бартер: возвращение к военному коммунизму или спасательный круг для бизнеса?

Участники «Дискуссионного клуба», организованного «Деловым кварталом» совместно с компанией «ЮжУралЭкспо», обсудили плюсы и минусы полузабытого бизнес-инструмента и особенности его использования в новых условиях.

В чем разница между бартером и взаимозачетом? Можно ли вынуть деньги из классической формулы «товар — деньги — товар»?
Как обеспечить гарантии для каждого участника цепочки взаимозачетов?

В начале дискуссии модератор ЮЛИЯ КУЛЬЧИЦКАЯ, директор компании «Мак-групп», предложила экспертам «Дискуссионного клуба» поделиться, где и когда им приходилось использовать взаимозачетные схемы и насколько это использование было эффективным. КОНСТАНТИН МОРОЗОВ, директор строительной компании «Квартал», рассказал, что именно в бартере видит путь для дальнейшего успешного существования компании. Потому что, пояснил г-н Морозов, опыт такой уже имеется: компания, из которой вырос «Квартал», в середине 90-х гг., когда деньги в стране практически исчезли, жила как раз за счет бартерных сделок. «И не просто жила, но и активно развивалась, так как вкладывали в обновление производственной базы, в закупку материалов, в своевременную оплату труда. И когда в стране появились свободные деньги, наша компания оказалась на гребне успеха», — с гордостью сообщил Константин Морозов.

ДМИТРИЙ ФЕЛЬДМАН, директор «Уралбиржи», согласился с коллегой: действительно, бартер — это реальный выход из сложившейся ситуации. Г-н Фельдман привел в пример строителей, которые вынуждены были снизить объемы работ, столкнулись с тем, что у них скопились неликвидные запасы, и сейчас ищут способы реализовать эти запасы, чтобы погасить задолженности перед бюджетом и сотрудниками. «Мы к этой проблеме подошли так: где не хватает оборотных средств, там есть излишки, накопленные ранее. Можно помочь им реализовать эти излишки, либо конвертировать их в деньги, либо помочь им рассчитаться услугами за необходимое сырье. Например, Краснодарский край заинтересован в получении стройматериалов из Челябинской области, но рассчитываться люди предлагают продуктами питания или объектами недвижимости. И мы используем эти возможности», — рассказал г-н Фельдман.

Как с помощью бартера купить тракторный завод

СЕРГЕЙ БУХДРУКЕР, президент Ассоциации «Лидер», воспользовавшись удобным случаем, объяснил участникам «Дискуссионного клуба» суть бартера. «Бартер — это обмен», — коротко сообщил он. По залу пробежал шепоток. Далее г-н Бухдрукер рассказал, что в начале 90-х именно бартер помог ему стать хозяином завода им. Колющенко. Тогда случай свел его с МУП «Челябгорводоканал», которому задолжали круглую сумму несколько крупных челябинских предприятий. «Я предложил «Водоканалу» забрать с этих предприятий продукцию, продать и таким образом вернуть деньги. Мы взяли сначала на 40 млн бульдозеров с ЧТЗ (они тогда стоили около 200 тыс.), потом пустили эти бульдозеры во всякие схемы. В результате мы вернули деньги «Водоканалу» и про себя не забыли. Получив дополнительные оборотные средства, компания «Стройдормаш», которую я возглавлял, запросто купила завод дорожных машин им. Колющенко», — пустился в воспоминания президент Ассоциации «Лидер». Вернувшись в настоящеее, г-н Бухдрукер привел недавний пример из опыта своей компании «Лазерные технологии» (занимается резкой металла и керамического гранита): «Одному из предприятий в Кургане мы на миллион нарезали, платить пора, а они говорят, мол, извините, не можем пока рассчитаться. У них, как выяснилось, замаячила перспектива банкротства. И нам, чтобы хоть что-то с них получить, пришлось забрать геологоразведочную бурильную станцию стоимостью 2,5 млн».

Пример Сергея Бухдрукера не устроил АНДРЕЯ НЕНАХОВА, директора компании «Редсолюшн». По его мнению, погашение долгов товарами и бартер — это не одно и тоже. «В приведенном вами случае, по сути, отдел продаж тракторного завода полностью провалил работу, — констатировал Андрей Ненахов. — Его товар был на рынке ликвиден, мог легко разойтись и дать большую прибыль, но стоял на складе, хотя покупатели его ждали. Поэтому этот пример бартера — не показателен. В этой истории, по большому счету, несостоятельное предприятие просто «расчехвостили» за долги».

Тогда Юлия Кульчицкая предложила собравшимся определиться с терминологией: что же такое бартер и чем он отличается от взаимозачета. Константин Морозов ответил, как по учебнику: бартер — это обмен одного товара на другой в определенном соотношении. «Например, на 1-е января 2009 г. бульдозер стоил один млн руб., мы меняем его на кирпич, который по прайсу тоже стоит миллион, — это и есть бартер, — объяснил г-н Морозов. — Что касается взаимозачетов, то это уже цепочка товарообменных операций, связанная с реализацией дебиторской задолженности. Например, накопились у предприятия долги перед энергетиками, оно в счет долга отдает энергетикам кирпич, этот кирпич идет строителям, они строят квартиру, за квартиру человек рассчитывается какими-нибудь электродами Когда выстраивается такая цепочка погашения взаимных задолженностей — это и есть взаимозачет.

ТАТЬЯНА ЛОГИНОВА, руководитель департамента по работе с проблемной задолженностью предприятий, партнер консалтинговой группы «Партнер», подвела черту под обсуждением: взаимозачет — это более широкое понятие и, в отличие от бартера, предполагает не только товарный обмен. По словам г-жи Логиновой, одна из самых популярных форм зачета — это цессия, уступка прав требования на дебиторскую задолженность, поэтому взаимозачетом замыкается не товарная, а денежная цепочка. Она может быть и товарной, уточнила Татьяна Логинова, но лишь как частный случай.

Своими сожалениями поделился с присутствующими генеральный директор компании «Стройальянс» СТАНИСЛАВ САДОВНИКОВ. По его словам, за 10 последних лет люди забыли, что такое взаимозачеты, и не могут обойтись без ставшего привычным кэша. А многие молодые бизнесмены и вовсе не помнят, что такое бартер. «Кто до сих пор ждет денег, тот их не дождется, — объявил г-н Садовников. — У нас с ноября не стало денег как средств обмена, и когда мы говорим контрагентам: «Возьмите за цемент или металл квартиру», они отвечают, мол, что мы с ней делать будем, как нам в кэш-то выйти?» Экономика не нуждается в деньгах, уверял присутствующих Станислав Садовников. Он был категоричен и убедителен: «Деньги — это всего лишь средство обмена. Кто контролирует деньги, тот контролирует экономику, но лишь до тех пор, пока в ней крутятся деньги». Поэтому не нужно ни страдать от отсутствия «живых» денег, ни бояться бартерных сделок. Директор «Стройальянса» рассказал, что в 90-е гг. некоторые компании удваивали объем основных фондов и производственные мощности, вообще не прибегая к денежным операциям. «Мы все живем уже не в 2009 г., а в 1995-м. И чем раньше мы это поймем, тем легче нам будет жить дальше», — порадовал собравшихся г-н Садовников.

Мечтают ли строители о бурильных установках

Один из гостей предложил разделить бартер на добровольный и вынужденный. Когда стороны обмениваются тем, что им нужно, — это добровольный бартер. Но когда контрагент не может расплатиться тем, что требуется другой стороне, та вынуждена забрать то, что есть. И в конце цепочки кто-то все равно должен остаться в дураках: избавившись от ненужной бурильной установки, компания просто перекладывает эту проблему на плечи следующего звена в цепочке. Константин Морозов возразил, что в конечном итоге этой установкой кто-то будет бурить и будет счастлив, что она ему досталась по низкой цене. Конечно, тут же уточнил г-н Морозов, если она к тому времени не превратится в металлолом.

Это уточнение вызвало оживление в зале. К дискуссии вновь подключился Станислав Садовников: «Если вы взяли бурильную установку, а потом стали думать, что с ней делать, — значит, вы ее зря взяли. Прежде чем что-то брать, подумайте, куда это все девать. Если с вашего должника взять больше нечего, то, наверное, стоит прекратить с ним дальнейшие отношения, а по поводу бурильной установки сесть и торговаться, как ее сдать в металлолом». Станислав Садовников пояснил, что зачет строится таким образом, чтобы у компании от одного вида деятельности шла прибыль, а от другого она могла дисконтироваться: «С любой сделки можно выйти в наличные, вопрос только в размере дисконта. Где-то вы взяли продуктами и дисконт составил 10%, где-то — буровой установкой, которую никуда кроме как на металлолом не сдашь, и по ней дисконт может быть 90-95%. Это уже вопрос искусства проведения зачетов».

Дмитрий Фельдман заметил, что в 90-е гг. из-за несовершенства средств коммуникации, из-за недостатка информации ценность бульдозера или бурильной установки была равна нулю. Но кто владел информацией, для того их ценность была выше. И сейчас ликвидация излишков, все обмены и бартеры будут основаны на этом же принципе, сказал г-н Фельдман.

Сергей Бухдрукер выступил с предложением поговорить о конкретной стратегии выживания. «Потому что выжить сейчас — самое главное, — объяснил он. — Именно в кризис случаются самые большие подъемы. Надо этим воспользоваться. Подъем будет очень резкий и нужно видеть, что будет максимально эффективным. Давайте обсудим это?» Но горячий призыв г-на Бухдрукера повис в тишине. Гости переглядывались, пауза затягивалась, и никто не спешил ее прервать. Наконец слово взял Дмитрий Фельдман: «По опыту могу сказать, что в течение 1-2 суток можно сложить цепочку из четырех участников. Самое простое — когда человек говорит, что ему нужно реализовать вот это, а получить то. Мы находим ему и поставщика, и получателя его услуг (продукции), и кто-то четвертый выводит всю эту схему в деньги. То есть без денег пока никак. Создать цепочку, где все товары равнозначны, чтобы строго обменять одно на другое, пока не получается. Бартер — это точный обмен одного на другое. А когда меняются товары с какой-то доплатой, то это договор мены. А это, в свою очередь, говорит о том, что у нас еще нормальные товарно-денежные отношения. Военного коммунизма и натурального хозяйства пока еще нет».

Бартерные сделки не более рискованны, чем денежные

Главное отличие современных бартерных схем от бартера 90-х — возможность использования развитой сети телекоммуникаций, сошлись эксперты. Интернет, электронная почта позволяют связываться с контрагентами по всей стране гораздо быстрее и эффективнее. У участников «Дискуссионного клуба» возник закономерный вопрос: где гарантии, что по элек­тронному адресу проживает честная фирма, а не мошенники? «В любом случае нужно встречаться лично, — ответил Константин Морозов. — Если мой собеседник в письме предлагает мне купить что-то на миллион и я, приехав к нему, вижу, что у него есть завод, который работает и что-то производит, то к этому человеку явно будет больше доверия, чем к непонятному виртуальному собеседнику».

«Одна из функции денег — это гарант, — добавила в разговор теории Татьяна Логинова. — Поэтому, исключая деньги, мы снижаем уровень гарантий. И чем длиннее взаимозачетная цепочка, тем больше риска». Г-же Логиновой возразил Станислав Садовников: деньги не могут быть гарантом. «Все финансовые пирамиды работают не в бартерном поле, и все они заканчиваются крахом, когда люди день­ги теряют. Деньги легко увести и легко скрыть. Кстати, по бюджетным зачетам было невозможно давать откаты и невозможно воровать. Потому что продукция в бюджет поставлена и дальше предприятию остается только списать налог», — сказал г-н Садовников.

Один из гостей «Дискуссионного клуба» поделился проблемой: если 15 лет назад в ценах мало кто ориентировался, ценообразование было спонтанным, и бартерные сделки были естественными, то сейчас все почувствовали вкус и удобство денег, все прекрасно знают цены, и убедить новых клиентов заниматься бартером уже сложно. «Никто просто так отказываться от денег не хочет, все выжидают, когда устаканится доллар и цены образуются», — посетовал бизнесмен. Ему ответил Константин Морозов: «Выжидательная позиция хороша месяц, два. А что потом? Сколько можно ждать? Если деньги не появляются? Либо жди и умри, либо суетись и продолжай существовать».

Андрей Ненахов напомнил собравшимся классическую формулу Карла Маркса «товар — деньги — товар»: «Деньги «смазывают» этот механизм и позволяют менять товар проводить сделки быстро. А выстраивание бартерных цепочек занимает много времени... Да, банковская система испытывает трудности, но в целом хоронить традиционную экономику еще рано!»

Напоследок Юлия Кульчицкая обратилась к участникам «Дискуссионного клуба» с вопросом, как мотивировать отдел продаж работать по бартерным сделкам. Подходить к решению проблемы нужно комплексно, посоветовал Станислав Садовников: «Во-первых, если у вас проблемы с продажей собственного продукта, то стоит подумать, нужно ли его производить дальше. Если спрос есть, но у людей нет денег, то следует обратиться к представителям товарных бирж. Во-вторых, отдел сбыта, который не справился с продажами, нужно ориентировать на выстраивание бартерных и зачетных цепочек. В-третьих, в городе масса безработных, можно обратиться к ним и предложить им процент от сделок. Нужно делать все одновременно». ВИКТОРИЯ ЗГУРСКАЯ, исполнительный директор «Дома кафеля», рассказала, что ее компании эта проблема не коснулась, поскольку сотрудники отдела продаж получают свой процент со сделки, и заставлять их не приходится. «Кто хочет работать, тот будет работать вне зависимости от того, бартер это, взаимозачет или живые деньги», — резюмировала г-жа Згурская.