Алексей Лаврик: «Чтобы стать счастливым, нужно уважать и слышать своих детей»

Несколько лет назад он с упоением окунулся в родительство, а сегодня продолжает развивать образовательные и социальные проекты и открывать в себе новые грани личности.Об отношениях родителей и детей, о науке воспитания — в интервью с Алексеем Лавриком.

Алексей, почему вас так волнует вопрос воспитания человека в человеке? Вы ведь не педагог, не общественный деятель. Обычный родитель.

— Если мы посмотрим, как живет мир, то любой нормальный человек заметит, что что-то в нём не так. Большинство родителей хотят, чтобы ребенок был здоров, счастлив и благополучен. Дети подрастают и видят, что их обманули, потому что взрослые прививают им какие-то ценности и правила поведения, а сами ведут себя по-другому. Я не выделяю воспитание детей как частность: жизнь — отдельно, воспитание — отдельно. Воспитание не отвлеченный предмет в вакууме. Это процесс, невозможный без воспитания в первую очередь себя.

На мой взгляд, основная проблема современного общества — это отсутствие человека в человеке.

Чем бы мы ни занимались — развитием экономики, решением каких-то конфликтов,— если мы делаем это с позиции гуманности и верим в то, что любовь побеждает всё, любые конструкции мы будем строить вокруг этих ценностей. Потому что на конкуренции, на том, кто сильней, тот и прав, построить благополучное общество невозможно, это тупик. Но мы можем внести свой вклад в то, чтобы притормозить деградацию мира.

Что вы подразумеваете под этим вкладом?

— Первая задача — зародить ответственность. В тяжелое послевоенное время народ был расслоен, но у всех в голове было одно: только не война. В этом понимании общество было едино.

Самые близкие люди. С моим отцом А.Н. Лавриком, удивительным преподавателем и невероятно добрым человеком.

В чём заключались успешность и уникальность советского общества? Да, существовало много идеологии, но государству удалось создать систему воспитания личности, которая работала. Вспомните фильмы того времени. В каждом идет речь о поступке. Можно было не иметь родителей, но при этом вырастали люди с высокими ценностями, ведь воспитывало само общество: где-то бабка подскажет, где-то участковый по-доброму направит. В советское время не до детей было, страну поднимали, но тогда легко было оставаться человеком. А потом начались 1990-е. Сейчас государство ищет идею, но не говорит про человека.

Но сейчас в приоритете семейные ценности. Разве они не про воспитание человека?

— Да, мы [государство] взялись за семью, но при этом очень слабо — за семейные ценности. Больше за то, чтобы вообще не потерять страну, потому что рождаемость низкая. Государство должно позаботиться о том, чтобы, создавая семью, человек умел в этом новом институте комфортно себя чувствовать с точки зрения нравственности, элементарных понятий психологии. Но современные дети во многом растут в таком же идейном хаосе, что был в 1990-е.

Когда видно, что государству нужен человек? Когда работают социальная поддержка и институты наставничества. Начинается это с яслей или детского сада. Необходима забота о нянечках, педагогах, чтобы у них были действительно нормальные зарплаты и из этой сферы не уходили хорошие специалисты.

И далее, когда мы выпускаем человека во взрослую жизнь, он с этими усвоенными ценностями приходит в профессию. А значит, профессиональная деятельность должна быть построена не только на принципе «больше заработать». Необходимо, чтобы она несла еще какие-то смыслы.

Строительство «Школы Разума» стало для меня колоссальным опытом и преодолением себя.

У вас есть понимание того, что нужно для этого сделать?

— Всё начинается с того, кому нужно. Трудно уменьшить в этом роль государства, поскольку все ресурсы у него. Если государству становится по-настоящему нужно, мы это видим. Например, решили вернуть в школу уроки труда. Это само по себе хорошо, но не только с точки зрения привития ребенку конкретных навыков. На мой взгляд, через труд и созидание мы воспитываем детей.

Эти маркеры, показывающие ценность человека для государства, мы увидим, когда новые школы будут появляться не потому, что это просто нужно микрорайону и строится школа-конгломерат на тысячи мест. Нужны школы нового образца. Школы, как и наши дома, должны быть функциональны и продуманы до мелочей, чтобы в них всем было комфортно. Когда система образования начнет беспокоиться о педагогах и они не станут думать о подработках, результат будет мгновенный, уверяю вас.

Наша страна имеет огромный педагогический опыт, на котором живет полмира, потому что однажды все осознали: в Советском Союзе удалось создать удивительного человека, который не за деньги идет на субботник, а чтобы всем было лучше.

Да, были другие проблемы, но вырастить созидателя у государства получилось. Я не прославляю советское время, но мы уже видели, как может быть по-другому. Нужно вспомнить всё хорошее, добавить современные технологии и реализовать этот опыт.

В «Школе Разума» очень тесные взаимоотношения педагогов и родителей. Вместе растим человечность.

Как донести до людей эту идею, что нужно начинать с себя? Чтобы все задумались о тех вещах, о которых мы с вами сейчас говорим?

— Всё очень просто. Первое — находим эту ценность в себе. И тогда мы однозначно поймем, в каком несоответствии живем с тем, что эта ценность представляет. Приведу в пример 10 заповедей, где всё уже прописано и можно ничего более не придумывать. Второе — осознаем ответственность за других, и первый круг — твоя семья, которую ты можешь вовлечь в жизнь по этим ценностям. Третье — более сложно и не каждому дано. Начинаем делать что-то для других.

Уютный круг общения в соседнем классе.

Раньше считалось, что, если что-то можешь дать другим и не делаешь этого, ты неправильно живешь. Потому что тебя так долго воспитывали, чтобы ты потом отдавал, передавал свой опыт. Причем необязательно делиться только тем, что ты приобрел. Расскажи честно про свои ошибки. Не нужно изображать из себя идеального человека: расскажи детям, каким ты был на самом деле. С позиции эмоций и выводов, которые ты сделал на основе тех или иных поступков. Это и есть три круга ответственности: за себя, за близких и за других. Всё это складывается в четвертое — служение какой-то большой идее.

Расскажите про свой опыт создания и развития образовательного центра. Чем он отличается от обычных школ?

— Для меня эта деятельность началась с рождением сына. Сейчас ему 10 лет. Я осознанно ушел в декрет, потому что решил воспитывать его сам. У меня уже был опыт наставничества, и я считал себя хорошим отцом. Ребенок дает возможность однажды увидеть себя настоящего. Но в какой-то момент при тесном контакте с сыном я заметил некоторые нестыковки. Начал их аккуратно считывать.

Родитель в роли ученика.Только так взрослые могут глубоко осознать суть методик, а дети —
почувствовать свою истинную значимость.

Ребенок настоящий, и если вы, отражаясь в нём, не откликаетесь, то есть два пути: либо авторитарно воздействовать, ломая его под себя, либо жить по общепринятым правилам — манипулируя. Нет других вариантов, если только не искать их целенаправленно. К шести месяцам ребенка я понял, что моих знаний недостаточно. Тогда решил узнать, что такое современная педагогика.Знакомый детский психолог посоветовала посетить Монтессори-клуб. (Монтессори — метод обучения, основанный на самостоятельной деятельности ребенка и практическом обучении.Он назван в честь итальянского врача и педагога Марии Монтессори. — Прим. ред.)

Люблю изучать процессы, со стороны лучше видно. 

Пару лет ходил туда и смотрел на всё с недоумением. В школу приезжали знаменитые педагоги, и я начал что-то выхватывать. Принцип образования Монтессори заключается в том, что каждый новый этап в жизни ребенка происходит по цепочке, без того стресса, как, например, при переходе ребенка из обычного садика в обычную школу.

После месячного пребывания сына в этой школе меня вызывает директор и говорит: «Лёша, у тебя обалденный ребенок, его интеллект и координация выше норм для этого возраста, он очень коммуникабелен, у него много навыков. Проблема только в одном — мальчик как будто проживает не свою жизнь. Он не играет, ему не интересно с детьми, потому что ваш сын чувствует себя взрослее сверстников. Видно, что он пытается кому-то соответствовать».

Я спросил, что делать. Мне посоветовали сходить к психотерапевту. Это был удар по самолюбию. Я очень переживал, но потом понял, что нужно менять себя, и стал не просто работать над собой, а пахать. Сейчас во мне версия 6.0. То есть я четко видел шесть ступеней в своем развитии и теперь приближаюсь к версии 7.0.

С сыном Олегом и женой Еленой Лаврик.

Как отреагировал сын на ваши внутренние изменения?

— Он начал превращаться в ребенка: играть, по-другому коммуницировать, влился в детский коллектив. Теперь я периодически делаю отступ от своего влияния на него, чтобы уже с этой позиции иметь возможность оттолкнуться и начать очередную эволюцию.

Сейчас я понимаю, что вел его по тому сценарию, который мне казался правильным, а нужно было создавать условия для того, чтобы он раскрылся и нашел себя. Эти внутренние процессы мотивировали меня посмотреть на себя со стороны. В итоге я стал видеть общество по-другому и, как мне кажется, понял, что нужно делать. Еще до этих осознаний мы договорились с директорами Монтессори-клуба, что моя семья построит для них школу.

Возведение здания для «Школы Разума» стало колоссальным преодолением и заняло несколько лет. Когда мы ее сдали, я мог сказать себе, что обязательства выполнил и теперь могу расслабиться. Месяца два пребывал в эйфории, а потом понял, что меня берет тоска. Нагрузка ушла, и я перестал становиться лучше. Решил пойти дальше. Поэтому мы опять купили помещение, снова влезли в долги и хотим создать детско-родительское сообщество. Сейчас усиливаем команду, хотим взаимодействовать с государством.

Новый проект связан со «Школой Разума»?

— Это отдельное направление. Но для меня это продолжение уже реализованного проекта. Есть несколько планов. Первый — создать некий штаб гуманной педагогики. На его базе построить работу с родителями, школу наставника. Сделать так, чтобы для детей это был свой дом, чтобы наставничество начиналось с подросткового возраста, чтобы дети работали с детьми.

Монтессори родитель максимально вовлечен в процесс познания вместе с ребенком.

Мы планируем в этом пространстве создать четыре зоны: двигательную, где можно заняться спортом, ремесленную, где можно что-то выстругать или выточить, эстетического развития и обучающую.

Я мечтаю, чтобы родитель, который приведет сюда ребенка, не сбагривал его, не сидел, уткнувшись в телефон, пока сын или дочь на занятии, а мог бы провести это время с пользой и для себя.

Например, порисовать или пошкурить палочку вместе со своим или чужим ребенком. Либо выступить в роли наставника, рассказать и показать детям то, что онумеет делать лучше всего. Или пойти учиться. Проектом предусмотрено пространство, где будут проходить тренинги и лекции, на которых родители смогут узнать что-то новое для себя.

В «Школе Разума» родители и дети говорят о том, что они чувствуют.

Главная цель всей этой затеи в том, чтобы помочь взрослым людям найти настоящее счастье в родительстве. Часто с первой минуты ребенок становится обузой: он кричит, у него то колики, то еще что-то. И куда потом исчезает желание быть примерными папой или мамой? А в родительстве можно стать счастливым, и не только через воспитание собственного ребенка, но и через наставничество. Если дорос до него.

То есть самому стать человеком и человечным?

— Ты можешь вырасти многогранно, и количество новых версий себя ничем не ограничено, можешь расти бесконечно. Самое главное — можешь заложить основу для развития своего рода. Однажды мы уйдем из этого мира. Представьте, что у вас есть возможность наблюдать за тем, что оставили после себя. Первый вариант: вы видите, что с появлением семьи, взрослением детей вдруг потихоньку стали выправляться проблемы, которые были у вас. Вы видите, что из года в год ценности, которые вы заложили, ваши методы тянут род вверх, он становится больше, дружнее.

А теперь представьте другой вариант. Вы видите, что денег наследникам оставили много, но что-то сильно пошло не так. Один ребенок запил, другой подсел на наркотики, третий в разводе и не может найти себя. Как вы будете себя чувствовать? Спросите, зачем «умирали» на работе? Эта модель позволяет посмотреть со стороны на то, что ты делаешь, как взаимодействуешь с ребенком.

Нужно как минимум признать в нем человека, право им называться. Именно к этому нас призывал один из мощнейших педагогов-гуманистов XX века Симон Соловейчик. Ребенок тогда чувствует себя человеком (то есть субъектом, а не объектом), когда имеет право мыслить, задавать вопросы, ощущать себя личностью, даже находясь в положении младшего, ученика.

В древней Греции считалось, что ребенок рождается наполненным сосудом, что все знания у него уже есть. Такая позиция говорит о том, что с ним как минимум считаются и уважают. Нужно лишь помочь этим знаниям проявиться. В нынешней модели ребенок — никто. Я верю, что в его голове уже достаточно информации, когда смотрю в глаза малышу. И я больше всего на свете хочу, чтобы мы научились видеть человека в каждом ребенке. А наши дети потом сделают этот мир лучше.