«Риском становится фактор времени». Сергей Зырянов — о кризисе-2023 и адаптации к санкциям

«Социально-экономическая динамика России в условиях фрагментации мировой экономики» — на эту тему в челябинском филиале РАНХиГС прошел круглый стол, приуроченный ко Дню российской науки. Обзор прогнозов ведущих отечественных и мировых экспертов и собственное видение того, что будет происходить с экономикой России и мира в только начавшемся, но уже неспокойно-насыщенном 2023 г., представил в своем докладе Сергей Зырянов, профессор, доктор политических наук, главный редактор журнала «Социум и власть»:

«В экономике это означает «борьбу всех против всех»

— Несмотря на все происходящие события, риски развития российской экономики все еще тесно связаны с процессами, происходящими во всем мире. Хотя в России, конечно, есть определенная специфика. Прогнозов о том, что нас ждет в 2023 г., очень много, все они делались буквально накануне; особо интересным представляется то, что говорит Андрей Белоусов, первый заместитель председателя Правительства РФ.

Перечисляя риски, в первую очередь он сказал о «нарастающем протекционизме мировой торговли и блокировке правил, которые были связаны с ВТО». Что это значит? Еще со времен Генерального соглашения по торговле и тарифам, предшественника Всемирной торговой организации, его участники достигли негласного договора, что в экономических отношениях не следует применять аргумент о «национальной безопасности». Потому что если страны начнут им руководствоваться, то система не сможет функционировать и распадется.

В конце января этого года глава ВТО Нгози Оконджо-Ивеала заявила, что организация «уважает право США определять собственные интересы национальной безопасности». Таким образом, договоренность была практически снята, хотя в документах это никак не фиксировалось.

И это создает риск того, что все страны начнут выстраивать свою экономическую политику, исходя из своего собственного понимания «обеспечения национальных интересов». В экономике это означает борьбу всех против всех.

Проблема это не новая. Еще в прошлом десятилетии возник конфликт США и КНР — Штаты пожаловались в ВТО, что Китай активно задействует государство для серьезной поддержки своего производства. Сейчас же есть вероятность, что подобных сценариев будет становиться все больше, а их влияние — глобальнее.

Второй обозначенный Белоусовым риск — большой «долговой навес», который никуда не делся после кризиса 2009 г. и сейчас блокирует инструменты проведения инфляции — повышение процентных ставок и ужесточение монетарной политики. Мировой долг, по подсчетам МВФ, составляет сейчас $88 трлн долларов, в то время как совокупный мировой ВВП — чуть больше $100 трлн. А, например, Институт международных финансов (Вашингтон, США), дают оценку мирового долга даже в $300 трлн — три общемировых ВВП!. Эта нагрузка прежде всего грозит кризисом в финансовой сфере.

Еще один риск связан с ростом цен, который наблюдается с конца 2020 г. По данным Международного валютного фонда, мировая инфляция в 2022 г. составила 8,3% при среднем допандемийном показателе 3,5%, который считался стабильным и нормальным. В 2023 г. прогноз по мировой инфляции — 6,6%, в 2024-м — 4,3%.

Инфляция, напомню, это один из ключевых показателей, по которым фиксируется кризис. Прогнозы говорят о том, что кризис идет на спад, но как это будет происходить, пока не очень понятно.

Также Андрей Белоусов говорит о том, что движение на мировых рынках приобретает хаотический и неопределенный характер, из-за чего инвесторы теряют ориентиры. Об этом говорит большой разброс инфляции в разных странах мира. Есть страны с очень высокой инфляцией — Зимбабве, Ливан, Шри-Ланка, Венесуэла, в этот же список попали Иран и Турция: цифры там в разбросе от 50% до 250%. С другой стороны, есть целая группа стран, где инфляция очень низкая, 1-2%. Причем, совсем необязательно это государства с развитой экономикой: Боливия, Центрально-Африканская Республика, Оман, Макао.

«Мы стали свидетелями возвращения старых рисков»

— Свою оценку рискам 2023 г. дают и за океаном. Журнал The Economist выделил несколько проблемных точек. Это уже упомянутая высокая мировая инфляция, которая может перерасти в массовые социальные волнения, ужесточение денежно-кредитной политики стран мира, результатом чего станет глобальная рецессия.

Миру угрожает усиление кибервойны, а ухудшение отношений между Китаем и Западом приведет к полному разделению мировой экономики.

Особенно, если учитывать, что промышленное производство сместилось в Китай, и на КНР приходится почти четверть всей добавленной стоимости в промышленности (на США, к примеру, 13%, на ЕС — 16%). Поэтому есть вероятность, что Китай выберет путь проведения независимой экономической политики, обеспечивающей собственную национальную безопасность.

Другие факторы ухудшения ситуации — холодная зима, которая может спровоцировать энергетический кризис в Европе, обострение конфликта Китая и Тайваня. Новый, более агрессивный штамм коронавируса грозит возвращением мировой экономики в стадию рецессии, к тому же в Китае все еще ведется «политика нулевой толерантности» к коронавирусу, чье негативное влияние на мировую экономическую активность очевидно.

Скачки цен на сырьевые товары и голод могут быть вызваны продолжающейся военной операцией России на Украине; кроме того, как отмечает The Economist, она может перерасти в глобальный конфликт с вероятностью применения ядерного оружия.

Аналитики, которые в прошлом году работали на Всемирном экономическом форуме в Давосе, говорят о том, что мы стали свидетелями возвращения старых рисков: инфляция и «кризис стоимости жизни», отток капитала с развивающихся рынков и его переток в развитые страны, широкомасштабные социальные волнения, геополитическая конфронтация с «торговыми войнами». И в 2023 г. мировая экономика столкнется с сочетанием традиционных и принципиально новых рисков: неприемлемый уровень долга, «эра низкого роста», низкий уровень глобальных инвестиций и деглобализация.

После десятилетий прогресса мир ждет спад человеческого развития — это может привести множество стран, в том числе Россию, к «экономике вчерашнего дня».

Быстро и неограниченно будут развиваться технологии двойного назначения — гражданского и военного. Последствия изменений климата также будут оказывать растущее давление на мировую экономику.

«Долгая адаптация приведет к дестабилизации экономики»

— Для российской экономики факторы риска обозначил Евразийский банк развития. Главным аналитики видят нефтяное эмбарго Евросоюза, которое будет стоить Российской Федерации 1,5-2% ВВП в 2023 г. Несмотря на то, что отечественная экономика продолжает адаптироваться к новым условиям функционирования, этот процесс может затянуться.

Риском становится фактор времени, долгая адаптация приведет к дестабилизации и разбалансировке экономики со всеми вытекающими последствиями.

Производственно-логистические цепочки с высокой вероятностью останутся в 2023 г. нарушенными. В том числе так будет из-за осложнения расчетов и получения финансовых услуг, что будет ограничивать внутренний спрос. Вместе с повышенной неопределенностью перспектив экономики затягивание выстраивания процесса поставок и сложности с финансовыми транзакциями могут выразиться в постепенном углублении экономического спада в 2023 г. и стагнации в дальнейшем неблагоприятном сценарии. МВФ прогнозировал на 2023 г. спад российского ВВП на 2,2%, теперь же они ждут роста, впрочем, небольшого — +0,3%.

Кроме того, на российскую экономику будет влиять ситуация на мировом рынке. В базовом сценарии, после роста на 2,4% в текущем году, рост глобального ВВП замедлится до 1,5% в 2023-м. Такая неглубокая рецессия мировой экономики может начаться уже сейчас или в начале следующего года. Для экономики стран ЕАЭС, включая Россию, это будет означать временное снижение экспортных доходов. Не исключается  реализация неблагоприятного сценария затяжной рецессии мировой экономики. Он может материализоваться при условии сохранения экстремально высокой инфляции и агрессивной реакции со стороны денежно-кредитной политики центральных банков иностранных государств.

«Тотальным становится дефицит рабочих рук»

— В целом для России можно говорить о трех базовых рисках, которые будут существенно влиять на динамику социального, экономического и политического развития, если не удастся их отрегулировать. Первый — это специальная военная операция и все, что с ней связано. Особенно сложно будет, если успехи в достижении целей СВО обернутся разбалансировкой финансов и производства.

Второй базовый риск для России — убыль ее населения. В 2021 г. она превысила 1 млн человек, в 2022-м составила 555 тыс. человек. Оснований, что эта динамика изменится в лучшую сторону и убыль перейдет в прирост, пока не видно — тенденция будет продолжаться.

Тотальным становится дефицит рабочих рук. Кадровый голод уже стал главной трудностью российских предприятий, отодвинув на второй план даже недостаточный платежеспособный спрос потребителей.

Третий риск носит чисто экономический характер — это нарастание дисбаланса во всех сферах экономики, чему надо всячески препятствовать, чтобы не допустить их разрушения. К примеру, сейчас из-за ограничений в получении предприятиями необходимых технологий и запчастей снижается возможность роста экспортных поставок российской продукции.

Наиболее развитые российские предприятия из ориентированного на экспорт сегмента экономики попали под западные санкции. Большинство из них может прекратить выполнять функцию экспортера. А значит, развитие экономики может осуществляться либо за счет переориентации на рынки Азиатско-тихоокеанского региона, либо за счет развития потребительского спроса внутри России. То, что это произойдет быстро и неотвратимо — в нынешней ситуации представить довольно трудно.

Читайте также на CHEL.DK.RU: «Искусственный интеллект подкрался там, где мы не ждали»: как изменится IT в 2023 году?