«Поезд уходит — надо бежать вслед. А твой ли это вообще поезд?» — Галина Юзефович о чтении

«Поезд уходит — надо бежать вслед. А твой ли это вообще поезд?» — Галина Юзефович о чтении
Иллюстрация: Из личного архива Галины Юзефович

«У людей, которые резко выросли в карьерном плане, круг общения, окружение изменились, и все вокруг говорят на каком-то странном языке. Эффект интеллектуального отставания хорошо лечится чтением».

О том, почему в великой русской литературе нет ни одного положительного коммерсанта, а также о главных темах современной словесности и роли художественной литературы в бизнес-образовании в интервью DK.RU рассказала литературный критик, преподаватель «Сколково» и Высшей школы экономики, обозреватель «Медузы» (издание внесено в список иноагентов в России) Галина Юзефович.

Галина, вы преподаете в бизнес-школе «Сколково»: зачем предпринимателям и экономистам художественная литература?

— У художественной литературы, которая не относится к сфере бизнеса, лидерства, бухучета и прочих вещей, сугубо применимых к жизни предпринимателей, есть множество уникальных достоинств. Например, книга — это прекрасный, неконфликтный фундамент для коммуникаций. Скажем, в «Сколково» есть книжный клуб, который просто ураганно успешен. На встречи приходят очень разные люди, в диапазоне от крупных состоявшихся бизнесменов до веселого молодняка. Каждый раз, выбирая ту или иную книгу, я формирую некий список вопросов — разумеется, не на знание текста, а концептуальные темы для дискуссии. И мы разговариваем. В течение полутора, а то и двух часов наговориться не можем. Книга становится емким поводом, чтобы поговорить о чем-то действительно важном.

Берешь книгу Джона Уильямса «Стоунер», и внезапно оказывается, что можно затронуть и любимый всеми бизнес-тренерами work-life balance, и то, как разные системы ценностей помогают достичь успеха. А поскольку все это привязано к художественному тексту, темы, которые могут быть болезненными и острыми, оказываются прекрасно доступными для обсуждения на чужом примере. Книга работает в некотором смысле как, знаете, когда человек не хочет рассказывать что-то про себя и выдумывает друга, с которым случилась некая похожая история. То есть на самом деле важен не столько сюжет или художественные приемы, сколько возникающая на этом фундаменте дискуссия — в комфортной обстановке и в окружении дружелюбно настроенных людей.

Кроме того, есть такая важная (и страшно модная сегодня) тема, как капитал идентичности. Специалист в любой сфере не исчерпывается исключительно профессиональными навыками и карьерными достижениями. Каждое «я» состоит из образования, интересов, жизненного опыта, в том числе родительского, а также из выученных иностранных языков, посмотренных сериалов и фильмов,  увиденных стран — ну, и, конечно, прочитанных книг: все это строительный материал для капитала идентичности.

Прочитанные книги увеличивают капитал и тем самым делают тебя, если уж подходить совсем цинично, «дороже».

Однажды я присутствовала на панельной дискуссии, где также участвовал Андрей Шаронов. Это, скажем так, небесный покровитель «Сколково» и потрясающе образованный человек. Так вот, во время его довольно короткого выступления я мысленно фиксировала культурные референсы, которые он между делом транслировал. Это было очень насыщенно, причем эти культурные и литературные отсылки были, что называется, на кончиках пальцев. Интеллигентную речь, в принципе, можно «накачать», даже не будучи начитанным. А у Шаронова образованность прослеживалась именно на уровне человеческой и культурной глубины: в речи угадывались прямые цитаты и скрытые отсылки и к «Мадам Бовари» Флобера, и к «Sapiens» Харари, и к «Маленькой жизни» Янагихары, и к «Хаджи-Мурату» Льва Толстого. Все это стало частью его личности, той самой идентичности, которая в том числе объясняет, почему именно он — ректор «Сколково» и все прочие регалии. Литература, в том числе художественная, делает человека больше, глубже, интереснее.

Многие понимают, что читать — хорошо, более того, они в принципе любили это занятие в детстве, а потом все как-то закрутилось: взрослая жизнь, дела, дедлайны, бизнес… И осталось некое сожаление и вместе с тем — ощущение, что ушедший поезд уже не догнать. Что делать?

— Прежде всего стоит разобраться с мотивацией. Идея догнать поезд понятна. Но что за этим стоит? Зачем в принципе бежать? Это просто форма социально приемлемого досуга или есть иные потребности? Когда мы в «Сколково» провели такой опрос перед запуском открытой программы, внезапно оказалось, что люди не привыкли задумываться о подобных вещах.

Поезд уходит — надо бежать вслед. А твой ли это вообще поезд? Важно для самого себя честно ответить на этот вопрос.

И понять, например, что просто есть потребность в другом виде развлечения. В нашей стране такое отношение к  чтению не слишком популярно, в головах засела установка, что смотреть сериалы — это фигня и пустая трата времени, а читать книжки — это трудно, иногда мучительно, зато ты молодец! А стоит убрать сакрализацию чтения и самому себе признаться в том, что иногда хочется смотреть сериалы, а иногда — провести время с книжкой. И то, и другое классно и естественно, как, например, желание не только кататься на горных лыжах, но и нырять с аквалангом или танцевать танго.

Мотивацией к чтению может быть и желание банально сбавить темп. Чтение — это медленный процесс. Медленный и одинокий. И в этом есть и свои достоинства, и недостатки. Открывая книгу, ты получаешь двадцать минут внутренней тишины и изоляции. Это способ заглушить внешний шум, окунуться в иной мир и переключить скорость с крейсерской на черепашью. Что-то сродни медитации.

Кроме того, иногда у людей, которые резко выросли в карьерном плане, возникает чувство, что они что-то не догоняют: просто круг общения, все окружение изменились, и все вокруг говорят на каком-то странном языке. Возникает эффект интеллектуального отставания, который тоже хорошо лечится чтением.

Это всего лишь три мотива, а на самом деле каждый может придумать тридцать три. При этом самый частый ответ на вопрос: «А зачем в принципе много читать?» звучит так: «Не, ну а как?» Это некая абсолютная ценность, которая по факту перестала быть таковой, но осталась на декларативном уровне. Спрашивать про пользу чтения — все равно, что интересоваться, зачем верить в Бога. И вот смотришь: кто-то объявляет книжный челлендж: прочитать сто книг за год. А когда спрашиваешь: «А зачем, сердечный?» — оскорбляется и не может дать внятного ответа.

Чтение в силу сакрализации перестало быть объектом размышления, осмысления. Было время, когда не читать было равнозначно не дышать, потому что вся информация, все ценности транслировались именно таким образом. Сейчас — нет. Так что придется заново для себя все эти смыслы придумывать. Ну, или честно признать: это не мой поезд, я не буду за ним гоняться.  

Хорошо, допустим, пришло озарение: хочу повышать собственный культурный уровень. С чего начать? Перечитать школьную программу? Или сразу перейти к современным романам? Как вообще найти ориентир в этом океане?

— Перечитать классику, в том числе произведения, которые входят в школьную программу — в общем-то, неплохая идея. Потому что большая часть текстов подросткам плохо заходят, от разбора остается впечатление тоски и ужаса. А потом оказывается, что Лев Толстой, черт побери, действительно великий писатель. А мы-то и не знали! И читать интересно — драма, трагедия, интрига! А не только философские разговоры князя Андрея с дубом.

И что самое главное — все про нас.

— Да! И все герои — живые люди.

Так что с школьной классикой — вполне рабочий вариант, ее знание еще ни одному человеку не повредило. А если душа не лежит, можно начать и с тех книг, что сейчас на слуху. Но здесь стоит проявить осмотрительность, потому что не все громкие бестселлеры одинаково полезны.

И пока нет уверенности в собственной способности разобраться в вале книжных новинок, стоит найти некие ориентиры. Банально порасспрашивать друзей со сходными интересами, с которыми много культурных и интеллектуальных пересечений. В книжной сфере лучше всего работает сарафанное радио. Можно ориентироваться на критику и блоги, можно найти хороший книжный магазин — это тоже место, где накапливаются книжные компетенции. Можно ориентироваться на издательские бренды, а можно вычерчивать собственную траекторию — главное, чтобы это происходило более или менее рефлексивно, потому что времени мало, а отвлекающих факторов — множество. Только пристроился с книжечкой — смартфон пиликает, Netflix присылает анонс нового сезона сериала, а тут еще новая кофейня за углом открылась: трудно сохранить концентрацию внимания.

И, конечно, важный читательский навык — не дочитывать.

Без сожаления бросать, если не зацепило с первых страниц?

— Да, не мучить себя. Ложная установка, что каждую книгу необходимо обязательно дочитать, — тоже следствие сакрализации чтения. Не надо класть в тарелку то, что не собираешься есть, а если это все же произошло — не насилуй себя.

«Поезд уходит — надо бежать вслед. А твой ли это вообще поезд?» — Галина Юзефович о чтении 1

Нередко предприниматели, управленцы полностью переключаются на бизнес-литературу. Это равноценная замена?

— Главное, чтобы чтение бизнес-литературы не превратилось со временем в некую самодостаточную духовную практику. Это нередко становится разновидностью аутотренинга. Читают не для того, чтобы достичь конкретного результата, подтянуть знания в определенной области, а как мантру: «Я чувствую, как эманации чужого успеха проникают в сознание». Это иллюзия. Бизнес-литература в идеале имеет сугубо прагматичную направленность, к ней обращаются с неким четко сформулированным, узким запросом.

Читать просто для того, чтобы чувствовать принадлежность к бизнес-сообществу, заниматься самоуспокоением — способ снятия тревоги: «Я молодец, я в тренде». Это так не работает. Успешность в бизнесе не передается через чтение книги «45 татуировок менеджера».

Я не то чтобы отношусь к бизнес-литературе плохо, но она должна знать свое место. Литература художественная или просветительская гораздо, гораздо шире: роман «Анна Каренина» или «Петровы в гриппе», или тот же «Sapiens» не берутся читать с простым вопросом в голове.

Многие взрослые, состоявшиеся люди, как мне кажется, стесняются признаться, что читают фантастику. Или детективы. Или любовные романы. Техническую или бизнес-литературу — да. Или толстый роман, номинированный на «Букера».

— Да-да, полюбить — так королеву, а читать — так сразу «Улисса» Джойса, а на остальное даже время не тратить. Опять же, если стоит задача ликвидировать пробелы в образовании и получить эндорфиновое подкрепление: я молодец, домучил «Улисса» — то почему бы и нет? Но иногда хочется просто развлечься, и здесь нет ничего криминального. К слову, такой вот читательский снобизм почему-то не распространяется, например, на кинематограф: ни разу в жизни не встречала людей, которые были бы зациклены только на Феллини, а если вдруг случилось оказаться на премьере «Мстителей» — прятали лицо под бархатной полумаской, чтобы никто не узнал.

Учитывая ваш преподавательский опыт, хочется спросить о современной молодежи (хоть это и звучит ужасно): миллениалы и поколение Z, которых так боятся и ругают работодатели, и правда, другие?

— Да. И это не только про чтение. Они все делают несколько иначе, по-своему. Во-первых, это люди, которые ожидают к себе уважения априори. Просто потому, что существуют на свете. Даже если они еще ничего в жизни не достигли. Людям моего поколения, сорок плюс, достаточно сложно принять это как данность. Пожалуй, в этом состоит главный культурный барьер. Это счастливое поколение, которых в детстве мало били, сильно любили и баловали, хотя имущественные возможности, понятно, у всех разные. Идеи осознанного родительства пришли на российскую почву как раз примерно в середине девяностых.

Это первое поколение, которое воспитывали гораздо более щадящим, вдумчивым, внимательным образом. Поэтому и выросли люди с огромным ощущением собственной безусловной ценности, встроенным на уровне базовой прошивки.

Что же касается их читательских обыкновений, то они удивительны с моей точки зрения. Во-первых, миллениалы читают в основном в бумаге. Например, если я выкладываю для учебных целей текст в формате pdf, потому что книга давно не переиздавалась — будут ворчать, ругаться, жаловаться. А если роман современный  — практически все купят бумажную книгу. И это на самом деле симптоматично, потому что означает, что книга в их глазах — это другой вид времяпрепровождения, обособленный от всего остального. Все живет в смартфоне, а когда хочется почитать — берешь с полки книгу. Она не пиликает, у нее не садится батарейка. Во-вторых, все читают очень разное. У взрослых гораздо выше в этом плане конформность и однообразие.

— Помните, у Макаревича в песне — мы росли на одних букварях, нам есть, что поведать друг другу?

— Вот, а они выросли на разных букварях, более того, их системы распознавания «свой-чужой» вообще не так устроены. Книжные и в принципе культурные аллюзии не являются основой для распознавания. Каждый год я провожу крошечный социальный эксперимент: прошу студентов составить список книг, которые они прочли по доброй воле, а не по принуждению. Там всегда есть обязательные маркеры — книги из родительской библиотеки: Брэдбери, Ремарк, Хемингуэй, Довлатов. А потом начинается пространство непознанного. Очень высокая распыленность. Более того, они списки друг друга не понимают и не могут прокомментировать. То есть если говоришь — а теперь обменяйтесь и поставьте галочку рядом с теми названиями книг, про что вы что-то знаете – получается одно-два совпадения, не больше. Очень разный культурный контекст. И при этом — изначально очень высокое доверие к собственному мнению. Оно, в частности, порождает юных ярких борцов за все хорошее.

Это революционеры-идеалисты?

— Да, идеалисты — в силу разных причин, в том числе неопытности и, извините за это слово, непуганности. Я отношусь к поколению людей, которые хорошо знают, что такое не иметь денег на проезд в автобусе — у них этого опыта за редким исключением нет. И слава богу, мое поколение приложило немало сил, чтобы этого самого опыта у них не было.

Но они все не про деньги, потому что в принципе не представляют: а как это — жить без денег. Они про высокие ценности и идеалы. Потому что нижние уровни пирамиды Маслоу заполнены по умолчанию.  Чтобы с ними выстраивать — извините за ужасное словосочетание — эффективную коммуникацию, приходится прилагать некоторые направленные усилия, в том числе, отходя от колонизаторской позиции взрослых как главных, учить их язык.

Взрослые перестали пользоваться авторитетом?

— Да, в их глазах никто не является бесспорным авторитетом.

Давайте еще затронем тему денег в русской литературе: почему коммерсант, купец, промышленник — всегда человек не слишком уважаемый, с сомнительными моральными ценностями? И той же Айн Рэнд пришлось сбежать из Страны Советов в Америку, чтобы написать «Атлант расправил плечи». Почему так происходит?

— Мне кажется, самый простой ответ заключается в том, что литература исторически создавалась в социальных слоях, которых не заботили финансовые проблемы. Учитывая специфику российского общества на момент создания великой русской литературы, писатель-разночинец, которому гонорар за литературный труд жизненно необходим, появляется на арене лишь в последней трети XIX века и входит в литературу бочком, крадучись. Можно, конечно, с умилением вспомнить строки:

Там, где Семёновский полк, в пятой роте, в домике низком,
Жил поэт Баратынский с Дельвигом, тоже поэтом.
Тихо жили они, за квартиру платили не много,
В лавочку были должны, дома обедали редко…

Но все же в основном литературу создавали люди, круг проблем которых можно скорее описать, как жемчуг мелкий, а не суп жидкий. Поэтому великая русская литература — это всегда про высокое. А про деньги — неинтересно и даже немного неприлично. В английской литературе совершенно другая ситуация, потому что уже в первой трети XIX века литературный труд воспринимался как из способов заработка для представителей среднего класса. Это был настоящий социальный лифт. Да и читателя представляла гораздо более широкая аудитория за счет более высокого уровня грамотности: в Англии в то время читать умел каждый третий, а у нас — только пять процентов.

Конфликт в «Вишневом саду» — между вот этим низменным, неприятным новым миром, на который мы не хотим смотреть, и миром старым, прекрасным, раздолбайским, но духовным и возвышенным. Собственно говоря, вся русская литература всегда была на стороне вот этой милой, прекрасной, выдуманной, конечно, условной, но милой и аристократичной оторванности от мира. Она могла принимать формы религиозной духовности, богоискательства, могла принимать формы вот такого богемного прекрасного житья-бытья в башне из слоновой кости, но она никогда не была на стороне условного Лопахина.

Элитарность русской литературы, ее отрыв от всего низменного и приземленно-бытового сохраняется и в генокоде современной литературы.

Не знаю, как это можно переломить, не сломав при этом все остальное — возможно, это, как говорят программисты, не баг, а фича, то есть не нужно и пытаться.

Как известно, есть идеи, которые витают в воздухе и одновременно приходят в голову демиургов. Если проанализировать книги российских авторов, которые выходили в последние год-два, то что сегодня занимает умы?

— Выявить какие-то закономерности на самом деле непросто, потому что русская литература сегодня — очень-очень маленькая. Трудно выловить тенденцию на уровне двух десятков текстов. Но приятно думать, что мы наконец-то разворачиваемся к человеку. Потому что на протяжении долгого времени русская литература была всецело поглощена осмыслением исторической травмы, и человек изображался маленьким винтиком в жерновах истории. Это то, что моя коллега, переводчик Анастасия Завозова называет «три поколения женщин в советской коммуналке». Человек перед лицом чего-то неизмеримо большего и жестокого: Гражданская война, репрессии, коллективизация, Великая Отечественная война — все что угодно. Это важно: в российском обществе с исторической рефлексией не очень хорошо, до сих пор нет единой позиции по важнейшим вопросам нашего общего прошлого, так что нужно проводить такую групповую терапию. Но лично меня радует, что идет некое обращение к актуальности. Причем не в смысле социально-политической повестки, хотя это в том числе, а скорее к маленькой частной человеческой жизни со всем ее причудливым многообразием. Это выходит на первый план.

Условно говоря, то, что прадеда репрессировали, становится чуть менее важным, чем то, что мама в детстве мало любила. В восприятии очень многих это гораздо более эмоционально заряженная тема, которая еще не до конца отболела.

Приятно думать, что современная русская литература развернулась к настоящему в разных формах. Условно актуальный роман «Бывшая Ленина» Шамиля Идиатуллина — попытка поговорить о чем-то злободневном, хотя для этого трудно подобрать слова. Точно так же в русском языке немного слов, чтобы поговорить о сексе — плохо отстроен смысловой уровень. Русский язык заточен под то, чтобы разговаривать либо о высоком, либо матом. В этом году вышла «Средняя Эдда» Дмитрия Захарова — на мой взгляд, гораздо более интересная попытка в этом же направлении. А еще есть «Текст» Дмитрия Глуховского, который сейчас у всех на слуху благодаря экранизации. Почему-то актуальность часто воспринимается как «вышел на середину комнаты, встал на табуреточку и рассказал, что все плохо и как сделать так, чтобы было хорошо». А «Текст» — вообще не про это, а про живых людей. Актуальность там сквозит свозь буквы, а не является самоцелью высказывания.

Появился и актуальный нон-фикшн. Например, Данила Туровский с «Краткой историей русских хакеров». Это тоже про здесь и сейчас, про людей, про которых вы вчера слышали в новостях, а сегодня можете посмотреть, какие они в жизни. Опять же, это несовершенная книга, к ней есть множество стилистических претензий и вопросов, но показательно, что люди в эту сторону развернули голову.  Или прекрасная книга Ксении Букши «Открывается внутрь», которая целиком актуальна — не в смысле больших посланий urbi et orbi, а фиксации того, что эмоционально наполнено сейчас.

В завершение хотелось бы попросить вас перечислить самые важные, по вашему мнению книги, которые вышли в уходящем году — все-таки впереди долгие каникулы, что почитать под елочкой?

— В пространстве русской литературы год выдался на удивление разочаровывающим. В моем понимании литературное имя года — Александр Стесин, которого многие, боюсь, пропустили. Это пример удивительной верности русской культуре и родному языку — он живет в Нью-Йорке с детства, стал врачом-онкологом и продолжает писать по-русски, несмотря ни на что. Вышла его прекрасная, семисотстраничная «Африканская книга», где рассказывается о том, как он работал врачом без границ в Гане. И это ужасно интересное чтение — не врачебные байки, а настоящая большая полнокровная философская проза, написанная через призму жизненного опыта. Еще можно отметить биографию Олега Куваева, написанную Василием Авченко и Алексеем Коровашко, — книга рассказывает не столько про человека, сколько про эпоху, которая уже отдалилась настолько, что про нее можно говорить без гнева и пристрастия — неожиданная, необычная и крайне любопытная.

Хороших переводных книг было гораздо больше. Мне понравился роман Элизабет Гилберт «Город женщин», по-хорошему увлекательный, с симпатичным месседжем: семья в современном мире — это тот круг людей, что ты сам себе выбрал, а не тот, что от рождения достался. Кроме того, буквально на днях вышел потрясающий, совершенно выдающийся сборник рассказов Теда Чана, великого американского фантаста, который приобрел широкую известность после экранизации рассказа «Прибытие». Тед Чан, который пишет по одному рассказу в год, даже не столько хороший писатель, сколько головокружительно умный визионер. И в этом сборнике собраны рассказы за последние пятнадцать лет, так что если вы вдруг пропустили, тоне упустите эту возможность — это счастье.

Еще можно упомянуть прекрасный роман «Сварить медведя» Микаэля Ниеми, пронизанный любовью к Северу и с сильной детективной интригой. И «Песнь Ахилла» — чудесный роман, основанный на гомеровском мифе, удивительно эмоциональный, трогательный и с прекрасно переданной музыкальностью.

Если говорить о нон-фикшн, то это книга о законах наследственности «Она смеется как мать» Карла Циммера, автора бестселлера про паразитологию, которая снова переворачивает наши представления о мире — невероятно увлекательная и читается как триллер. 

Самое читаемое
  • Ежедневно выбывает 20 поездов. У РЖД проблемы с ремонтом локомотивовЕжедневно выбывает 20 поездов. У РЖД проблемы с ремонтом локомотивов
  • Опубликованы предварительные результаты выборов президента РФ в Свердловской областиОпубликованы предварительные результаты выборов президента РФ в Свердловской области
  • На Среднем Урале стартовали выборы президента РФ. Озвучены первые данные по явкеНа Среднем Урале стартовали выборы президента РФ. Озвучены первые данные по явке
  • Явка — 50%+, зеленка и досмотры: как проходят выборы президента в Екатеринбурге?Явка — 50%+, зеленка и досмотры: как проходят выборы президента в Екатеринбурге?
Наверх
Чтобы пользоваться всеми сервисами сайта, необходимо авторизоваться или пройти регистрацию.
  • вспомнить пароль
Вы можете войти через форму авторизации зарегистрироваться
Извините, мы не можем обрабатывать Ваши персональные данные без Вашего согласия.
  • Укажите ваше имя
  • Укажите вашу фамилию
  • Укажите E-mail, мы вышлем запрос подтверждения
  • Не менее 8 символов
Если вы не хотите вводить пароль, система автоматически сгенерирует его и вышлет на указанный e-mail.
Я принимаю условия Пользовательского соглашения и даю согласие на обработку моих персональных данных в соответствии с Политикой конфиденциальности.Извините, мы не можем обрабатывать Ваши персональные данные без Вашего согласия.
Вы можете войти через форму авторизации
Самое важное о бизнесе.