«Почему Челябинск – не Екатеринбург». Мнение Константина Зотова

Два города-миллионника сравнил Константин Зотов, главный технолог челябинского подразделения ICorp Russia.

«У людей из других регионов периодически возникают вопросы, которые вкратце можно свести к следующему: вот «Ебург» – а вот «Челяба», там Урал – и здесь Урал, там миллионник – и здесь миллионник, там Уралмаш, Химмаш и Тяжмаш, а тут – ЧМЗ, ЧТЗ и ЧТПЗ. Какая разница? Даже там IKEA – ну так и у нас скоро будет такая же точно IKEA.

Но почему-то у них всю дорогу – Свердловский рок-клуб, Ельцин, уралмашевская ОПГ, кипрская РМК, Новиков, Коляда, Светлаков и «Уральские пельмени». А от нас вечно – только метеорит, смог, ГОК, Лариска Сладкова и «в Челябинске лучше торчать». Что за аномалия?

Я сам долго удивлялся. Ведь, строго говоря, Челябинск – намного лучше. Здесь живут самые красивые девочки на Урале. Это уже и доказывать не надо: про это написаны тома. И даже знаменитый американский филолог-славист Марк Цукерберг официально запретил называть челябинских девчонок «телочками». А кто посмеет – тому «бан». А вот из Екатеринбурга – тех еще пока можно, сказал Цукерберг.

Здесь, в целом, лучше общепит, что признают даже заезжие свердловчане. Одни пельмени с ковбойскими бургерами чего стоят. Да и вообще с нормальной едой, алкоголем, плюшками и пивом у нас все гораздо проще и дешевле. Вот что Кустанай с Курганом животворящие делают. Не говоря за бородатого пивовара.

Здесь шире улицы и меньше пробки. И генплан города был в сто раз продуманнее, чем в этом вашем Екатеринбурге. Во всяком случае, до тех пор, пока, по меткому выражению одного блогера-урбаниста, не пошел «постмодернизм и советская гигантомания, не появился Северок и не началась дорожная революция». А вот поди ж ты. Это не в городах разница – это в головах, я думаю. Да и разница-то небольшая. Примерно как между понятиями «быть» и «казаться».

Попробую пояснить на примерах. Живет, допустим, в Екатеринбурге отельер, любит свое дело, работает, естественно, как заведенный. И вот собрался он, допустим, в отпуск. И ушел. А через день пишет: «Чем отпуск отличается от неотпуска? Тем, что на работу можно ходить в джинсах, футболке и кедах. Других отличий не знаю». А потом вернулся из отпуска и говорит: «Вот и прошли праздники. Отгремели салютами, отшумели беспорядками в FB. Пора и на работу, к делам земным. Доброе утро!»
Ну и для сравнения, с сохранением стилистики и пунктуации: «Все это рождает целую волну какого-то раздражения и желания сплюнуть эту гадость. Первые несколько часов уходят на то, чтобы вся «аритмия дня», привыкла к тебе и выстроилась в понятную размеренную личным тактом волну».

А затем: «Глотая кофе, как единственную эффективную смазку для мозга в понедельник (или как вариант, в сегодняшний вторник) меня не покидает постоянное чувство, что не ты управляешь процессом, а процессы начинают сами диктовать тебе распорядок дня и пытаются навязать тебе свою идеологию на неделю. Но самое вкусное в таком состоянии, что оно заканчивается».

Чтоб вы поняли – это не Лена Беркова описывает свой первый режиссерский опыт про то, как актер из «Глухаря» изнасиловал ее а-ля Моника Белуччи у Гаспара Ноэ в фильме «Необратимость». Это наш знатный ресторатор рассказывает, как он начинает свой рабочий день после пасхально-победного праздника.

Чувствуете разницу? И так везде. Банальный екатеринбургский продавец «Гербалайфа» пытается продать свой товар так: «С наступлением тепла возобновляем тренировки на свежем воздухе! Кстати, такой фитнес полезен вдвойне: кислород обеспечивает организм дополнительной энергией и способствует снятию стресса. Занимайтесь на свежем воздухе по полчаса не менее 5 раз в неделю. Тренируйтесь утром, чтобы зарядиться энергией на весь день, и не забывайте о теплых вещах после тренировки – погода обманчива».

Маститый челябинский фитнес-гуру и ЗОЖ-пропагандист, раскрутивший своего бедного спонсора не на один десяток миллионов, презентует себя так (с сохранением орфографии, стилистики и пунктуации):
«У меня есть миссия, 7 проектов ее обеспечивающих, которые образуют деятельность. Также есть осмысленная категория "отношение к...", которую наполняют 8 составляющих ценностей, определяющих мое отношение ко всем элементам и явлениям, которые формируют такую фиговину как жизнь. Все это - карта жизни, составив и осмыслив которую мне стало интересно жить и я перестал вести списки дел. Совсем. Кроме рабочих проектов, где их не вести нельзя. Все остальное поддерживается в фокусе и вся активность строится на базе этих ценностей. Это удобно и интересно. Но тяжело. Я почти полгода мурыжил эту карту, пока она не стала полностью логичной и удобной».

Свердловский юрист решил вспомнить время, когда он был простым таксистом: «Раннее утро, часов семь. Получаю заказ на Мира-Библиотечную. Подъезжаю. Жму кнопку "прибыл на заказ". Жду. Открывается дверь, выходит здоровущий двухметровый МЧС-овец в полной форме. Берет, сапоги, чуть ли не ордена. Ну, думаю, неудобно ему будет в моей "Фабии", такому двухметровому. Выходит следующий - такой же, тоже в форме, но чуток побольше. Капец, думаю. Влипли ребята - им надо было минивэн просить. Дальше - я сам не верю себе - выходят еще двое, один другого здоровее. Да, мой заказ: ехать нужно в Кольцово на базу МЧС, по возможности быстро. Четыре человека плюс я сам - живого веса килограммов 600, свободного места - как в "Ловушке для кошек". Ребята оказались деликатные, на неудобства не пеняли, МЧС любые невзгоды выносит стоически )))».

А как выглядит «мемуаристика» челябинского адвоката: «Понедельник. Раннее утро. 10:30 a.m. Отель Ritz-Carlton Moscow. За окном волнующая прохлада. Комнату окутывает стойкий аромат духов Maison Francis Kurkdjian. Тишину в номере прерывает внезапный стук и любезный голос: «Ваше розовое Moet&Chandon и свежие фрукты». В гостиной появляется столик с белоснежной скатертью, сервированный искрящейся посудой, от которой до тошноты веет пафосом и деньгами».

Знаменитый свердловский писатель пишет про свой город тупо и реально: «Города Ёбург нет на карте. В Советском Союзе был закрытый промышленный город-гигант Свердловск, в России он превратился в хайтековский евроазиатский мегаполис Екатеринбург, а Ёбург — промежуточная стадия между советской и российской формациями. Ёбург — это город в эпоху перемен, в первую очередь в «лихие девяностые». Такое хулиганское прозвище городу придумали сами жители. Считается, что девяностые годы были временем национальной катастрофы, периодом развала и беспредела, однако в те годы проявилось ещё и мощнейшее созидательное начало».

А знаменитый челябинский писатель делает изящную вещь про что-то и туманную даль: «Влажная зарёванная ночь сонной девушкой разметалась над дворцом, тяжело накрыв расслабленными веками пагоды, павильоны, мосты и анфилады, укрыв вороной чёлкой играющие ручьи и остекленевшие пруды, затопив ниспадающими локонами кривые улицы и безжизненные площади, замершие в ожидании тысяч ног, что побегут по ним утром».

Угу. Ночь по улицам прошла влажной поступью цариц. У небесного моста раскидала перья птиц.
И таких примеров – тысячи. Вот и вся разница между нами. Екатеринбуржцы всегда равны сами себе. Они крепко стоят на ногах, мыслят ясно, четко и конкретно. А челябинцы вечно ждут плюшек от Казахстана. Ну и результат у них соответствующий – всех тошнит и мурыжит деньгами и пафосом. Или я чего-то не понимаю?»