«На бизнес давит олигополия металлургов и банкиров», — Валерий Гартунг

В третьем квартале 2018 г. индекс промышленного производства России составил 102,9%, при этом динамика добычи полезных ископаемых чуть выше – 104,9%, а по обрабатывающим производствам – только 102,2%. О том, что мешает отечественной промышленности преодолеть дно кризиса, и о возможных последствиях ухода от доллара во внешнеэкономических расчетах в интервью DK.RU рассказал председатель регионального отделения партии «Справедливая Россия», совладелец Челябинского кузнечно-прессового завода Валерий Гартунг.

Как бы вы оценили ситуацию в экономике? Чувствуются ли в промышленном секторе позитивные тренды?

— Надежда, что дно кризиса пройдено, действительно есть, но вместе с тем говорить о том, что бизнес уже почувствовал значимые улучшения — наверное, преждевременно. Активная фаза кризиса завершилась, но явных признаков роста промышленного производства по-прежнему нет. Есть ситуация полной неопределенности, которая сложилась в силу нескольких факторов. Прежде всего, на промышленность давит слишком дорогое финансирование: реальные ставки заимствования для крупных предприятий на сегодняшний день достигают 10% годовых, а для мелких они еще выше — это может быть и 13%, и 15%. При сегодняшнем уровне инфляции в 4% получается, что реальная стоимость денег — шесть-десять процентов. Это очень дорого. На Западе реальная ставка кредитования — не более 1-2%.

Различные программы государственной поддержки реального сектора, аграриев, на ваш взгляд, приносят ощутимый эффект?

— Программы сами по себе неплохие, но объем выделяемого финансирования в масштабах экономики страны сопоставим со статистической погрешностью. При ВВП в 92 трлн руб. предоставляемое субсидирование даже на 100 млрд руб. — это всего лишь полпроцента. Да, отдельным предприятиям удается воспользоваться мерами господдержки, но общей картины это не меняет.

Что еще является сдерживающим фактором роста экономики?

— На российском рынке ощущается засилье иностранных производителей. Рынок просто забит китайской продукцией. И неудивительно, учитывая, как Китай субсидирует экспорт произведенной в стране продукции, за счет чего китайские предприятия готовы производить поставки даже с отсрочкой платежа в полгода! И в то время когда наши предприятия сталкиваются с острой нехваткой оборотных средств, китайцы беспрепятственно заходят на российский рынок и выдавливают отечественных производителей. Плюс у российских предприятий высокие издержки — на сырье, на энергоносители, вызванные тем, что рынок находится под контролем узкого круга компаний.

Так, на рынке металлопроката — явно выраженная олигополия. И если крупные предприятия, располагающие финансовыми резервами для осуществления больших заказов, еще могут выторговывать у металлургов условия поставок, то малый и средний бизнес покупают металл существенно дороже, чем на мировых биржевых площадках, где цены и правила игры определяет жесткая конкуренция. Чтобы приобретать металл за рубежом, необходимо заказывать огромные партии — к примеру, 500 тонн одной позиции — понятно, что мало кто из средних и мелких производителей может себе это позволить.

А качество металла при этом сопоставимое?

— Российский металл, безусловно, превосходит по качеству китайский, но вместе с тем заметно уступает европейской продукции. Поэтому, к примеру, иностранные концерны, которые занимаются сборкой автомобилей на территории страны, для коробок передач и двигателей вынуждены закупать за рубежом металл с более высокими качественными характеристиками, чем могут предложить отечественные производители. К сожалению, российские металлурги, когда встает выбор: производить действительно качественный металл или гнать заготовку за рубеж — предпочитают идти по наиболее легкому и наименее затратному пути.

Какие меры со стороны государства могли бы повлиять на сложившуюся ситуацию?

— Государство не то что могло бы, а просто обязано изменить систему налогообложения: снизить налоговую нагрузку на обрабатывающие производства за счет увеличения сборов с сырьевых отраслей. Как это происходит в Китае: производителям сырья при экспорте НДС не возвращается, только при производстве продукции с высокой добавленной стоимостью. А если предприятие производит простую продукцию — например, отдельные узлы и механизмы машин, то НДС возвращается не полностью.

В России все наоборот. Власти поднимают ставку НДС до 20%, при этом экспортерам вычет возвращается в полном объеме. А основную долю экспорта, как известно, занимает сырье, так что власти фактически собирают налог со всей промышленности, а потом эти деньги отдают сырьевикам, тем самым устраивая перекрестное субсидирование за счет обрабатывающих отраслей. Поэтому в России самым доходным бизнесом является выкачивание природных недр и перепродажа ресурсов за рубеж.

И второй момент — это банковский бизнес, который, на мой взгляд, правильнее называть ростовщичеством. Потому что на рынке финансовых услуг тоже царит олигополия – несколько крупных госбанков фактически контролируют все финансовые потоки и устанавливают неоправданно высокие кредитные ставки. Таким образом, сырьевики и финансисты чувствуют себя превосходно при любом раскладе, в то время как реальное производство сегодня либо борется за выживание, потому что в долгах, как в шелках, либо меняют юрисдикцию, уходит за рубеж.

Попытки дедолларизации российской экономики, которые сейчас предпринимаются властями, на ваш взгляд, правильный шаг?

— Безусловно. Чем ниже будет зависимость экономики страны от курса доллара, тем менее болезненными будут санкции, которые в отношении России принимаются США. Не секрет, что санкции — не столько инструмент политического влияния на власти страны, сколько меры, призванные выдавить Россию с мировых рынков — прежде всего, с энергетического и с рынка вооружения, где мы традиционно наиболее сильны. С этим и связано повышенное давление на энергетический и на оборонный сектор. Сейчас порядка 70% международных расчетов российских компаний осуществляется в американской валюте, и, если снизить эту долю хотя бы до 30% в пользу евро, юаня и других валют, это стало бы  позитивным фактором, обеспечивающим в том числе и устойчивость финансовой системы страны. В частности, по расчетам за энергоносители необходимо переходить на европейскую валюту — это позволит сразу же в разы снизить зависимость от американской валюты, причем буквально одномоментно, в течение одного-двух лет. А дальше уже наблюдать, как поведут себя США. Ведь когда они своей валютой манипулируют, оказывают давление на торговых партнеров, это вызывает недовольство не только в России, но и во всем мире. По сути, они тем самым рубят сук, на котором сидят. Трамп сейчас, используя валюту как оружие в экономической борьбе, фактически подрывает доверие к доллару.

Такой переход не будет болезненным для российского бизнеса: две третьих внешнеторгового оборота России сосредоточено во взаимоотношениях с европейскими странами и Китаем. Китай уже дал согласие на переход во внешнеторговых расчетах на юани, и многие предприятия уже перевели контракты в китайскую валюту. В частности, кузнечно-прессовый завод, столкнувшись с трудностями при расчетах в долларах за поставляемую продукцию — платеж, который шел через корсчета американских банков, мог зависнуть на целый месяц, — перешел на юани, и проблема ушла.

Прогнозируются ли массовые сокращения на промышленных предприятиях? Или резервы, которые были в этом плане, уже использованы?

— Не думаю, что в ближайшее время будут массовые сокращения. Мало того, сейчас на рынке труда наблюдается реальный дефицит квалифицированных кадров. К примеру, ЧКПЗ за последние два года увеличил численность работающих на тысячу человек. Спрос на квалифицированные кадры — прежде всего, на инженеров-конструкторов, ремонтников, на специалистов, которые умеют работать со сложным оборудованием, — очень высок. И челябинские предприятия, привлекая профессионалов на открытом рынке, к сожалению, сегодня вынуждены переплачивать, чтобы компенсировать людям неудобства, связанные с переездом в экологически неблагоприятный регион.