«Когда оппозиция говорит про децентрализацию, хочется сказать: "Ребята, учите матчасть!"»

Челябинская область входит в 2020-й год регионом, который теряет уезжающих людей, а население, которое остаётся, всё чаще признаётся в своей нищете. При этом у области почти нет долгов перед федеральным бюджетом, а металлургия в отличие от нефтегазовой промышленности даёт возможность оставить хоть какие-то деньги в области. О том, как Южный Урал выглядит на фоне страны, рассуждает специалист по социально-экономическому развитию регионов, профессор МГУ Наталья Зубаревич. 

О демографии: «Никакая миграция не перекроет естественную убыль»

— Страна вошла в период серьёзного демографического спада. В 2019-м увеличилась миграция, но значительно ухудшилась ситуация с естественной убылью: за восемь месяцев уже 219 тыс. человек — минус. Никакая миграция это не перекроет.

Правда, страшнее другое: в трудоспособный возраст входит крошечное поколение. Это внуки родившихся в Великую Отечественную войну. Это следы войны, победу в которой мы так бурно празднуем, а по-хорошему надо понять, какие издержки аукаются до сих пор.

На этом фоне выходить из трудоспособного возраста будет большое поколение, и повышение пенсионного возраста проблему не решает, потому что оно погодовое. И с этой демографической пирамидой России ничего сделать нельзя. Поэтому для молодёжи выбор рабочих мест расширится, но вот пойдут ли они на предприятия — это вопрос.

Закончилось ли снижение численности трудоспособного населения? Нет, эта доля будет падать ещё. Потому что население стремительно стареет, а детей, несмотря на все песни про успехи демографии, мы рожаем немного. Потому что родить-то ты родишь, а потом?

Раньше главным фактором зарплаты был регион. Родился в Курганской области — не будет счастья по зарплате. Живёшь в Москве — всё будет хорошо. Но последние годы, примерно в одно время с введением материнского капитала, главным фактором социального неравенства стало количество детей.

Рожать детей простимулировали, но получить деньги можно только при покупке жилья или когда ребёнок пойдёт в школу или вообще в университет. Поэтому я всегда говорю студентам: родили второго ребёнка — сделали широкий шаг к бедности, родили третьего — вы уже там. У государства нет длительной и вменяемой политики по поддержке семей с детьми.

Демографическая ситуация в Челябинской области — не самая худшая в стране, но она усугубляется тем, что из региона уезжают люди. И это значит, что для всех работодателей будет жёстко вставать вопрос набора рабочей силы. А единственный способ привлечь специалиста — это повышение зарплаты. Ситуация должна провоцировать переговорные отношения с работодателями. И проблема будет постоянно напоминать о себе как минимум до 2025-го года. И даже дольше.

О рынке труда: «Жители России сильнее, чем экономика, попадают под кирпич кризиса»

В бюджетной сфере, на крупных и средних предприятиях — сжатие занятости населения. В малых предприятиях болтается 10-11 млн человек. В ИП — формально 6 млн. Так где сидит народ? Да в серой зоне! Страна меняет структуру рынка труда, шаг за шагом, снижая занятость в белой экономике и увеличивая долю в теневой. Вот так мы адаптируемся к изменениям: легальные рабочие места всё больше концентрируются в крупных городах, а средние и малые города уходят в тень.

В 1991-м на крупных и средних предприятиях работало 60 млн человек, а сейчас — хорошо, если 32 млн. Самая высокая доля неформально занятых — на Северном Кавказе, там в принципе нет рабочих мест. В среднем, в стране 20% населения заняты в серой зоне.

В Челябинской области, по статистике, эта доля ниже среднего показателя, как и в Свердловской, и в Тюменской областях. Почему? Состояние крупных и средних предприятий получше? Да, в индустриальных регионах невозможно так быстро уйти в тень — это касается, прежде всего, агроотрасли, а промышленникам не так просто начать собирать грибы да ягоды.

На уровне безработицы, судя по официальной статистике, кризис вообще не отразился. В Челябинской области мизерный уровень безработицы — 5%. Но почему она низкая? Во-первых, людям нет смысла регистрироваться в центре занятости: пособие мизерное. Во-вторых, в России плохо санируются неэффективные рабочие места и поддерживается искусственная занятость. Получается плохонькая, но стабильность: «Лучше я буду занят хоть как-то, и получать слёзы вместо зарплаты, чем попаду под увольнение и повисну в неизвестности». В-третьих, бизнесу всё равно — снижение зарплаты или увольнение. В-четвёртых, ситуация устраивает власть: людей же не уволили, поэтому они не выйдут на улицы.

В этом дурном консенсусе и живёт рынок труда. В результате не высвобождается рабочая сила с плохих рабочих мест, а за хорошую работу люди не получают хорошую зарплату. Жители России сильнее попадают под кирпич кризиса, чем экономика.

О доходах населения: «За одно поколение пришли к латиноамериканскому неравенству»

С 1991 г. мы ушли от частично уравнительной системы, и началось расхождение: кому вершки — кому корешки. Мы в рамках одного поколения пришли к ситуации почти латиноамериканского неравенства. Жить в этих условиях довольно трудно, и даже профсоюз не может доказать топ-менеджерам предприятий, что почти стократная дифференциация в оплате их труда и труда рабочих — не есть хорошо, да и зарплата профессора не может отличаться от зарплаты ректора в 50-100 раз. И так везде, а что случилось? Хотели же как лучше, отменили тарифную сетку — реликт советских времён. Но при этом мы забыли о том, что баланс достигается только давлением трудящихся. И из советской уравниловки перешли в глубокий феодализм.

Мы будем выползать из этого болью, кровью, и не сейчас, а на этапе экономического роста, когда люди не настолько сильно будут держаться за рабочие места. И только тогда, когда власть и собственники предприятий поймут, что давить профсоюзы — себе дороже.

Спад доходов населения в Челябинской области с 2014 по 2018 гг. официально составляет 22%. Но я не верю статистике, потому что, когда цифры не нравятся начальникам, меняется методология. Почему доходы населения в Ленинградской области выросли с 2014 по 2018 г.? Мне непонятно. Про Северный Кавказ мы вообще ничего не знаем: terra incognitа (с лат. — «неизвестная земля», прим. ред.). Какие там доходы населения? Аллах знает.

Согласно исследованию Росстата, в России 49% населения относит себя к тем, кому хватает денег на еду, но не хватает на холодильник — наверно, это что-то между бедностью и доходами ниже среднего. Челябинская область по этому показателю выглядит чуть иначе (48%), и здесь намного больше бедных — тех, кому сложно выкроить деньги на покупку одежды и коммунальные платежи. В России к этой категории отнесли себя 14%, а в Челябинской области — 20%. Правда, я склонна думать, что уровень нищеты в Челябинской области этот опрос преувеличил: всё-таки остальные показатели близки к средним по России.

Тем не менее, бедность в стране выросла не слишком заметно. В Челябинской области уровень, близкий к среднему по России — 13%. А прожиточный минимум, который является чертой бедности, рос медленно: это же потребительская корзина из круп, макарон, картофеля, их цена не слишком возросла.

Теперь по плану к 2020 г. должны увеличить прожиточный минимум, то есть как бы бедных станет больше, но к 2024 г. власти должны уполовинить бедность. Так что с живым интересом жду креативных решений: реально же доходы не растут.

Об экономике: «Не вижу способов перетащить Челябинскую область в сторону относительно развитых регионов»

У нас страна дифференцированная, но при этом очень монотонная. Есть несколько героев типа Тюменской области, Сахалина и Москвы: там ВРП на душу населения супервысокий. Есть аутсайдеры — слаборазвитые республики и Ивановская область, которая никак не выйдет из депрессии. А большинство регионов — в середине. Челябинская область — на границе относительно развитых регионов и крепкого середняка. Ситуация чуть лучше, чем в 2008-м и 99-м, но в целом регион стоит на месте. Что-то зависит, конечно, от конъюнктуры цен на металлургическую продукцию: в 2019-м году рыночная ситуация была не фонтан. Но понятных инструментов, с помощью которых область можно устойчиво перетащить в сторону относительно развитых регионов, я не вижу. Регион сидит на этом стыке много лет.

О кризисе: «Собаке отрубали хвост по кусочкам»

Все помнят конец 2008-го — начало 2009-го. Это был индустриальный кризис, реакция на плохую ситуацию на глобальном металлургическом рынке, но это была ситуация «упал — отжался». Теперь же кризис медленный, вялый и не про промышленность. Промышленное производство не сильно падало и даже росло с 2016 г. Даже обработка вышла в плюс.

Этот кризис — про три крупные проблемы. Первая — инвестиции, которые просто посыпались. Вторая — доходы населения: этой собаке год за годом отрубали хвост по кусочкам. И никаких предпосылок к тому, что доходы рванут, нет.  Внезапно в третьем квартале 2019 г. мы видим резкий рост денежных доходов. Я понятно выражусь, если скажу, что это просто так посчитали?

Объясню на примере с розничной торговлей. Она посыпалась в 2015-ом: минус 12%, очень тяжёлый спад. Лежала в отрицательной зоне в 2016-м, а потом доходы населения падали, а она пошла в плюс. От чего розница возросла? Кредит! В России сформировался второй кредитный пузырь. Объём взятых населением кредитов сейчас равен федеральному бюджету: 17-18 трлн руб. И Урал тоже весь в кредитах. Не так, как Сибирь, они вас обскакали, потому что им очень хочется поддерживать достигнутый уровень жизни. Но тем не менее. Инвестиции, доходы, потребление — три проблемы сегодняшнего кризиса.

Рост инвестиций в Челябинской области остановился в 2013-м. За последний год падение инвестиций в Челябинской области составило 4%.

Хотя надо отметить, что в последние годы многие металлурги заявили о серьёзных инвестиционных проектах. В Магнитке серьёзные планы. Не слышала только про «Мечел», потому что он обвешан серьёзными долгами, и почему-то ничего не слышала про планы Челябинского электрометаллургического комбината.

Эти планы возникли следом за «обязательствами имени Белоусова»: если крупный бизнес не собирается сам инвестировать, государство покажет, как и куда надо вложиться.

Однако больше половины российских регионов в плане инвестиций в минусовой зоне. Куда идут инвестиции? Если взять за 100% все инвестиции в России, то 15% — Москва, 5% — Московская область. Ещё 14% — главный нефтегаз, Тюмень. Доля Челябинской области в инвестициях — 1,6% при населении 2,4% от общероссийского. Да, кризис усугубил концентрацию инвестиций в регионах с суперконкурентными преимуществами. А куда идут инвестиции, там и будет развитие. Нужно поставить вопрос о том, как привлечь инвестиции именно в Челябинск, а не на доменное производство Магнитки.  Эта мысль у нового губернатора должна сидеть в голове ежедневно.

О моногородах: «Перестаньте петь эту песню»

Посмотрим на душевой объём промпроизводства, то есть на какую сумму производит продукции каждый житель области. По сути, если у города промышленный профиль, то показатель должен быть выше, чем по России. Но что мы видим?

Копейск стал спальным пригородом, Златоуст — плачем вместе, Миасс — на уровне ниже среднероссийского, Челябинск — чуть выше, ну а могучий Магнитогорск — намного выше. То есть деиндустриализации не случилось.

Говорите «моногорода», но давайте вспомним прописанный в законе критерий. В моногороде 25% населения должно быть занято на одном или нескольких однопрофильных предприятиях. Так может, перестанем петь о том, что Златоуст, Миасс, Чебаркуль, Сатка — моногорода? Даже Магнитогорск формально нельзя к ним причислить, потому что у них было 40 тыс. занятых на ММК, а сейчас меньше 20 тыс., всё на аутсорсинге.

О децентрализации России: «С вашей металлургией столько денег не срубишь»

Когда оппозиция говорит про децентрализацию, хочется сказать: «Ребята, учите матчасть». Если мы начнём децентрализацию, то деньги вернутся самым богатым Буратино. Посмотрите на налоговые поступления в федеральный бюджет: самые высокие поступления — из ХМАО, ЯНАО, Ненецкого АО, а ещё — из Москвы и Питера. На четыре-пять регионов приходится больше половины всех федеральных поступлений. Челябинской области нет в этом списке: у вас не изымается газ и нефть, а с вашей металлургией столько денег не срубишь.

В регионе основной налог — налог на прибыль. И вы должны этому радоваться, была бы у вас «Роснефть», собрал бы Абрамович все металлургические активы, и были бы все платежи совсем не в области. Слава богу, что в металлургии не случилось сверхцентрализации, и вы две трети налогов оставляете себе.

Доля федеральных трансфертов в бюджете Челябинской области — 14%, это ниже среднего в России. Да и эти деньги — в основном, трансферты на исполнение федеральных полномочий, их получают все регионы. И возможности регионального бюджета невелики: душевые расходы составляют всего 77% от среднего показателя по России.

Да, вы не тюменцы, не ханты и не ямальцы, но и не Чеченская республика, где не имеет ни малейшего значения, развивается регион или нет: там стабильное трансфертное обеспечение будет в любом случае.

И каждый год происходит великое бодание Минфина и Чечни. Один год выигрывает Минфин, и происходит минус 1-2 млрд руб. трансфертов, другой год выигрывает Кадыров — и плюс 3-4 млрд.

Но Челябинская область настолько бедна, что 70% всех расходов регионального бюджета уходит на социальные цели. На развитие денег не остаётся. Душевые социальные расходы выше, чем в целом душевые расходы. То есть акцент на социалку чётко выражен. Разумная балансировка расходов должна оставлять деньги на развитие, иначе региону будет плохо. Для примера: Москва тратит на благоустройство 15% бюджета, то есть больше, чем на всё образование. Правда, это единственный пример в России — в чистом виде пир во время чумы.

Финансовая политика в Челябинской области аккуратная. По одёжке протягивались ножки: небольшой дефицит был только в 2015 г. Бюджетная политика позволила не нахватать долгов, регион теперь непросто ухватить за мягкое место и заставить жить по модельному бюджету: Минфин уже подготовил модели и выяснил, что 68 регионов тратят слишком много денег.

Но что я хочу поставить в вину Челябинской области? Регион — чемпион России по отъёму денежных знаков у городских округов, бюджеты городов зависят от трансфертов из регионального бюджета, дотационность — 69%. В Свердловской, для примера, около 50%. Вы как города-то собираетесь развивать?

По мановению руки высочайшего начальства? Город — это такое место, которое не может развиваться только за счёт трансфертов. Город — разнообразная среда, где неизбежно должно быть согласование интересов. А вы кол втыкаете в город и говорите: «Сволочь, развивайся так, как я сказал». Такой принцип был и во времена Дубровского, и во времена Юревича, который был прост необычайно: запрессовал — сидеть, молчать, бояться. А надо уметь договариваться.

Шансы для Южного Урала — агломерация и люди

Агломерационный эффект чаще всего выражается через численность населения в городе. Челябинск, несмотря ни на что, будет развиваться быстрее, чем область в среднем, столица региона всегда имеет преимущества.

Второе: важен человеческий капитал. Как вы учите, лечите, мотивируете к труду? Без человеческого капитала города развиваются плохо. Важны институты и система управления: а тут такая чехарда с губернаторами. Очень важно унаследованное развитие: понимание, чем город был в Советское время. Вот все моногорода — это издержки унаследованного развития.

В России почти четверть населения живёт в городах-миллионниках, на периферии людей всё меньше — где-то 31%. Периферия будет развиваться в направлении пригородности, и привлекательность южных территорий с плодородной территорией и приятным климатом никто не отменял.

А вот что будет со среднемалыми городами — например, с Миассом — я не понимаю. Я видела «УралАЗ» в начале нулевых: площадка собранных и не проданных грузовиков очень впечатляла. А теперь всё зависит от того, будет ли у «УралАЗа» гособоронзаказ.

В 2000-х территориальная концентрация населения оставалась более-менее стабильной. Потому что во все российские города ехало пять миллионов наших сограждан, возвращавшихся с постсоветских пространств. И им не по карману было поселиться в Челябинске, они распределялись по всем городам, в том числе малым. Как только закончилась возвратная миграция из республик бывшего СССР, процесс попёр: из малых и средних городов люди поехали в крупные, это объективный процесс.

Да, хоть ставьте заградотряды и отстреливайте. Это стадия глобализации с концентрацией людей там, где есть рабочие места, где лучше возможности получить хорошее образование и более высокие доходы. И даже при Сталине, когда колхозники были прикреплены к селу и не имели паспортов, девушки устраивались няньками в городах, пытались вырваться из среды.

Принято плакать о том, что концентрация населения на периферии снижается, но я радуюсь. Именно концентрация человеческого капитала, более широкий выбор рабочих мест дают городам возможность развиваться более устойчиво. Я понимаю, что живущим в Сатке это не понравится. Но это неизбежный процесс, который уже не остановить. Это как старение: никуда от этого деться, это данность, и мы принимаем это.

Текст составлен на основе выступления Натальи Зубаревич в Челябинске на встрече с Горно-металлургическим профсоюзом