Как реклама моющего средства приводит к харассменту, — лидерка феминисток в Челябинске

В последние месяцы активность феминисток в Челябинске усилилась настолько, что их борьбу против сексистской рекламы поддержала даже глава управления антимонопольной службы Анна Козлова. О том, как пиариться южноуральским компаниям, не нарушая права женщин, стоит ли смеяться над «яжематерями» и антипрививочницами, и был ли феминизм в СССР, DK.RU рассказала лидерка южноуральского феминисткого движения София Раевская.

Почему основная деятельность движения в Челябинске — это борьба с рекламой?

— Некоторые люди говорят: «Посмотрите вокруг, нигде женщин не угнетают». Но посмотрите внимательнее. Женщин используют для привлечения внимания повсеместно! Сексизм мы видим каждый день, выходя на улицу. С помощью сексуального женского образа привлекают внимание к продукту — это называется объективация. Да, чаще всего женщину объективируют в сексуальный образ, но бывают и другие случаи. Например, когда женщина в рекламе предстаёт только в роли матери, заботливой жены. Вот реклама моющих средств, еды — мясных продуктов, приправ и так далее… Женщина что делает, как правило? Моет посуду, причём за всей семьей. Она готовит, убирает в квартире. Так внушается заблуждение, что женщина счастлива всегда наливать чай всей семье из пяти человек. Это не так.

Что в этом смысле нужно исправить в рекламе челябинским компаниям?

— Нужно показать индивидуальность женщины. Ведь при виде некоторых рекламных слоганов у нормального человека возникает просто испанский стыд. Голые женские тела — это уровень эротического журнала. Это не должно «украшать» главные улицы нашего города. Это вульгарно, это омерзительно. Или, например, «налог на розовое». Это когда висит две бритвы: один производитель, одна модель, но одна синяя и дешевле, а другая — розовая и дороже. От этого тоже нужно избавляться.

Вам не кажется, что корни такого поведения компаний в бытовом поведении людей, и проблема не в рекламе?

— Конечно, спрос рождает предложение. Рекламодателей, я думаю, в каких-то школах даже учат, что с помощью секса всё продаётся. Что ни картонка с рекламой перед парикмахерской или магазином — то сексуализированная женщина. Из-за этого теперь даже не понятно, что продаётся. Может, нижнее бельё, а может, новый микрорайон. Да, у ЖК «Квартал О2» такая реклама. С мужчинами же подобное встречаешь редко, товар почему-то — только женщина. Прежде всего необходимо бороться с общественными стереотипами и предрассудками.

Это тренд последних лет?

— Ну, при социализме не было такого. Есть такая фраза: «В СССР секса нет». Но, если посмотреть телепередачу, в которой это было сказано, то понятно, что говорилось это конкретно о рекламе. В рекламе СССР секса не было, потому что не было цели кого-то эксплуатировать, чтобы продать нечто любой ценой.

Феминистки Челябинска активно занимаются агитацией на улицах

Разве в СССР было реальное равноправие полов? И в быту? И в браке?

— Конечно, советская женщина решала вообще все вопросы — и семейные, и карьеру строила, и бытом занималась. Никто не снимал с нее ответственности за обслуживание детей и мужа. Но уж лучше так, чем быть невовлечённой совершенно, например, в политику, как сейчас. В СССР повсеместно были делегатки, депутатки. А сейчас в Госдуме 14% женщин — это капля в море, учитывая, что в стране по количеству их столько же, сколько мужчин.

Может, проблема в российской политике, в которой женщины просто не хотят быть замешаны?

— Нет. Мне очевидны другие факторы. Во-первых, есть такое понятие — «стеклянный потолок». Женщина поднимается по карьерной лестнице, но упирается и не может занять руководящую должность. Во-вторых, в Госдуму посадили только выгодных женщин, которые за запрет абортов и декриминализацию домашнего насилия. В-третьих, общественные предрассудки, из которых следует, что политика не женское дело. В-четвёртых, «три смены» у женщин: первая — работа, вторая — уход за мужем и детьми, третья — поддержание собственного внешнего вида. Женщины заняты этим, поэтому им даже заинтересоваться политикой некогда.

Была ли какая-то обратная связь от тех компаний, рекламу которых вы критикуете?

— Да. Когда мы раскритиковали рекламу суши-бара, они нам ответили мемом. Знаете, такой, где парень идёт с девушкой за ручку, но оборачивается на другую девушку? Вот они так ответили, типа феминисток волнует реклама суши, а не домашнее насилие. Это не так, мы боремся со всеми проблемами женщин.

Реклама суши, жалоба феминисток на которую дошла до УФАС

Чем отличается объективация от обычного изображения женщины?

— Есть четкие признаки. Во-первых, это неестественная поза, в которой человек только на какой-то эпатажной фотосессии бы сфотографировался. Это лозунги с намёком. Это когда героиня рекламы нарочно одета в открытые облегающие наряды, в которых всё напоказ, а ещё она ярко накрашена. В итоге сексуальная доступность — это главная её характеристика. По сути, она просто предмет без собственного мнения, тумбочка для ног.

К чему это приводит?

— К тому, что называют виктимблейминг [обвинение жертвы, с англ. Victim blaming – прим. ред.]. Женщин изображают как всегда готовых к интимной близости, сексуализированных дурочек. В итоге мужчина не воспринимает отказа. Это ведёт к харрасменту (с англ. Harassment — домогательство, причиняющее неудобство или вред поведение, нарушающее неприкосновенность частной жизни лица.  — прим. ред.). Кроме того, до сих пор по поводу многих сфер есть предубеждение, что они не женские. С компьютерами работать, с машинами возиться — мол, не женская это работа. Есть список запрещённых профессий, часть из них там — из-за предубеждений. Например, в этом году женщинам разрешили водить фуры. Но они же и так их водили, просто оформляли как меньший грузовой транспорт, теряя все социальные гарантии и льготы.

Почему работа женщины в некоторых сферах опасна? Здоровье мужчины и женщины отличается только репродуктивной системой. Получается, когда работать в какой-либо сфере запрещают женщине, объясняя это заботой о её здоровье, это значит, они считают: рожать — главная функция женщины, её нужно сохранить любой ценой. Даже если эта профессия — та, о которой женщина с детства мечтала.

Как челябинцы реагируют на ваши акции?

— Когда мы расклеиваем листовки, многие стоят, читают, задумываются о том, что там написано. У нас есть агитация за доступные бесплатные аборты, в том числе медикаментозные и вакуумные. Разное бывает. И так, что женщина, когда мы их расклеиваем, проходит и говорит: «Руки бы поотрывать». Но аборт должен входить в программу ОМС: избавиться от нежелательной беременности — так же, как вырезать апендицит. По сути, речь о чём? С организмом человека случилось нечто плохое, надо это исправить.

Женщины делают аборт из-за плохого социально-экономического положения. Если оставлять их наедине с этой проблемой, скорее всего, ребёнок никогда не выберется из ловушки бедности. А экономии нет: сейчас и так тратятся деньги, но в бюджетных поликлиниках, в основном, — на хирургический аборт, а на вакуумный и медикаментозный — нет. Хотя они самые безвредные, после них меньше вероятность столкнуться с проблемами с репродуктивной системой в будущем. Вот сэкономить можно не на абортах, а на дачах чиновников, например. Начните реально бороться с коррупцией — и вы найдёте деньги и на аборты, и на ЭКО.

В вашей агитации — плакаты с возмущением по поводу того, что средняя зарплата женщин составляет 59% от средней зарплаты мужчин. Вам не кажется, что проблема здесь, в основном, в небольших амбициях современных женщин?

— Чаще всё-таки играет роль мнение работодателя: «Он же мужчина, ему надо семью кормить». А женщина как бы работает просто в свободное от заботы о семье время. Основные деньги якобы должен приносить мужчина. Также до сих пор бытует мнение о том, что женщины в принципе работают менее эффективно. Хотя, разумеется, это не так.  

Уровень домашнего насилия в Челябинске чем-то отличается от других городов?

— Как жертва домашнего насилия говорю, что ситуация примерно одинаковая по всей стране. Истории вроде той, что произошла с сёстрами Хачатурян, — показательны. Вот так обстоят дела с домашним насилием в России. Сами люди не разберутся, любое насилие нужно криминализировать. «Куда она смотрела, когда выходила замуж?» — говорят они. Так дело в том, что агрессия и проявляется тогда, когда мужчина уверен, что его партнёрка никуда не денется.

Партнёрка? Употребляете феминитивы?

— Разумеется. Сначала было несколько непросто, а теперь даже непривычно произносить: «Моя психотерапевт сказала».

А как? Психотерапевтка?

— Да. Вообще, можно использовать любые женские суффиксы. Как удобно. То есть можно сказать и продавщица. Почему нет? Ну, да, некоторые суффиксы принижают смысл слова. Или искажают как суффикс «ша»: генеральша — это жена генерала. Но зачем ограничивать себя? Можно менять слова, как угодно! Была русалка — стал русал. Стюардесса –— стюард. Ничего плохого в этом нет. Нормы языка говорят о нормах, которые господствуют в обществе. Именно в советском обществе сами собой возникли «крановщицы», «продавщицы» и т.д. Но, конечно, недостаток феминитивов — не главная проблема феминизма.

Вам не кажется, что по сути феминизм в России — это дискуссия только внутри женского сообщества? Одни хотят хранить очаг, а другие «слезают с иглы мужского одобрения».

— Даже внутри феминизма есть много разных течений, конфликтующих меж собой. Но ведь те, кто говорит: «Мне не нужен феминизм, я хочу сидеть дома, мне не нужны дополнительные права», воспроизводят внутреннюю мизогинию (женоненавистничество — прим. ред.). Но это всё вопрос времени. Феминистки никому ничего не указывают, феминизм кладётся перед каждой женщиной, как открытая книга, и та сама решает, что из неё взять. А хранительницам очага, в первую очередь, нужно быть защищёнными от домашнего насилия, иметь возможность бесплатно оставить ребёнка в хороших яслях, детсаду, получать хорошие пособия. Наша цель — повлиять на общество так, чтобы борьба за права женщин была не нужна.

Сколько в вашем активе людей? Кто они?

— Группа начала формироваться в 2016 г. В активе сейчас около 15 девушек. Лидерку мы выбираем с помощью выборов. В активе, в основном, всем около 20 лет. Мы проводим совместные мероприятия — расклеиваем листовки, у нас есть сходки. Но, бывает, собираемся, чтобы развлечься: ходим в лазертаг, смотрим тематические фильмы. Мы сотрудничаем с коммунистической организацией, потому что коммунизм невозможен без равноправия полов. Оттуда нас поддерживают парни.

Почему у движения нет правозащитной части?

— Мы уже писали жалобы.  Но, конечно, планируем работать над этим активнее, как только у нас расширится штат. Хотим запустить кризисный центр, помогать жертвам домашнего насилия и в принципе всем женщинам, оказавшимся в трудных жизненных ситуациях. Кого-то парень избивает, кого-то — родители, кого-то травят однокурсники. Мы стараемся оказать посильную помощь всем.

Какие стереотипы о феминистках — самые смешные?

— Естественно, стереотипы о внешности. Что фемка — это нечто старое, страшное, небритое, толстое, с разноцветными волосами, и у неё уж точно не может быть отношений с мужчиной. Но идеологию человека далеко не всегда можно определить по внешнему виду.

Почему вам хочется защищать женщин, зная об агрессивных антипрививочницах и «яжематерях»?

— Деградация-то в принципе происходит. Не только среди женщин. Почему именно на «яжематерей» набросились? Ведь это неоднозначная тема. С самого рождения женщина видит, что в обществе превозносят образ матери-героини и каждой девочке ставят задачу — обязательно выйти замуж и родить. А потом, когда она этому начинает соответствовать, когда тащит на себе весь быт без помощи мужа, мы ей говорим: «Ах ты, “Яжмать”, кормишь грудью в общественном месте и тащишься со своей коляской». Так это же и есть сексизм! С появлением в интернете тематических пабликов глумиться над недалекими женщинами стало так весело.

То же и про антипрививочниц. Они боятся нашей медицины, и этот страх можно понять. В общем, надо бороться с предрассудками, даже если сама женщина их транслирует. Не с женщинами, а с предрассудками.