Борис Йордан: «Ни на секунду не жалею, что пришел в страховой бизнес»

Первые признаки стабилизации в России проявятся только через полгода. План на оставшиеся кризисные месяцы у Бориса Йордана, президента Группы Ренессанс страхование, уже готов: нужно повышать эффективность компании и подбирать менеджеров, которые будут так же, как он, эмоционально относиться к бизнесу.

досье
Борис Йордан
Родился в 1966 г. в Нью-Йорке.
Образование: Нью-Йоркский университет, бакалавр в области российско-американских экономиче­ских отношений.
карьера: 1989-1992 гг. — вице-президент компании GPA Capital Inc.; 1992-1995 гг. — управляющий директор инвестиционного банка CS First Boston в Лондоне и содиректор этого же банка в Москве; с 1995 г. — основатель и руководитель финансовой группы «Ренессанс Капитал»; с 1997 г. — президент группы «МФК-Ренессанс» («Ренессанс Капитал» слился с АКБ «Международная финансовая компания»); 1997-1998 гг. — председатель совета директоров нефтяной компании «СИДАНКО» и руководитель «МФК-Ренессанс»; с 1998 г. по настоящее время — основатель и президент международной инвестиционной Группы Спутник; 2002-2003 гг. — генеральный директор «Газпром-Медиа», генеральный директор НТВ; с сентября 2006 г. — президент и CEO Группы Ренессанс страхование.

Почему кризис в России затягивается?
В какие отрасли не пойдут иностранные инвесторы?
Почему в страховании не принято работать сверхурочно?

Мировой финансовый кризис заявил о себе задолго до того, как рынки реально пошли вниз. Многие бизнесмены утверждают, что уловили эти сигналы еще весной 2008 г. и попытались хоть как-то обезопасить свой бизнес. Спустя год они признаются: не все принятые меры оказались эффективными.

Почему мир получил инфаркт

Борис Йордан, президент Группы Ренессанс страхование и владелец международной инвестиционной Группы Спутник, подчеркивает: он начал готовиться к кризису еще в мае 2008 г. И все равно инвестиционных потерь избежать не удалось — падение экономики оказалось слишком глубоким.

— Мы точно понимали, что ситуация ухудшается. Если в мае 2007 г. мы еще успели взять заем на внеш­нем рынке, то весной 2008 этот рынок фактически был закрыт. Потом пошли тревожные сигналы из США: обанкротился крупнейший инвест­банк Lehmann Brothers, индекс недвижимости резко пошел вниз, банки начали списывать плохие долги. Это показывало, что кризис не будет чисто американским. Есть старая пословица «Когда американскую экономику лихорадит, мировая получает инфаркт».

И что вы предприняли?

— В первую очередь объявили мораторий на расширение штата — новых сотрудников не нанимали. Остановили агрессивную экспансию по стране, начали рассматривать сокращение издержек в филиалах. И конечно, стали готовить инвестиционные портфели. К июню 2008 г. мы распродали почти все наши бумаги, сидели в кеше. Правда, на тех бумагах, которые не успели откупить, мы, конечно, потеряли. Если честно, никто не мог представить, что кризис будет такой глубокий и такой продолжительный.

Сколько потеряла на этом инвестиционная Группа Спутник?

— Мы частная компания и не раскрываем всю информацию. Но было бы нечест­но говорить, что мы ничего не потеряли. На фондовом рынке по итогам 2008 г. мы получили убыток. Но сейчас потери компенсированы, и сейчас мы чувствуем себя достаточно хорошо. Правда, стали очень консервативными инвесторами — в основном размещаем средства на депозитах, в рынке не зарабатываем. Рисковать пока рано.

Есть несколько мнений по поводу стадий кризиса. Одни говорят, что мы близки к дну, другие — что дно преодолено. А третьи вообще считают, что осенью следует ждать вторую волну кризиса. Вы что думаете?

— По моему мнению, Америка, Европа, Китай уже достигли дна кризиса и начинают медленно восстанавливаться. Но в России первые признаки стабилизации и начала роста мы увидим только к первому-второму кварталу следующего года. То есть болезнь будет продолжаться еще как минимум пять месяцев.

Каковы симптомы этой болезни?

— Снижение производства, безработица, больше компаний будет заниматься своей эффективностью и прибыльностью, а не экстенсивным ростом. В том, что кризис в России затянется, нет ничего удивительного. Во-первых, капитализму здесь только десять лет. Во-вторых, многие наши корпорации недокапитализированы, у них достаточно долгов, которые они не могут перефинансировать.

Многие эксперты считают, что осенью может случиться очередной кризис ликвидности банковской системы, потому что растет доля плохих долгов у банков. Это серьезная угроза?

— Давайте честно — если исключить западные банки, работающие у нас, то банковская система в России сегодня практически государственная. Ну сколько осталось действительно крупных частных банков? Альфа-Банк, МДМ-Банк, УРАЛСИБ Сегодня на рынке у большинства игроков в акционерах либо западные банки, либо государство. А государство свои банки не оставит.

В России невыгодно быть нишевым игроком

В более-менее благополучном 2008 г. продажи в Группе Ренессанс страхование выросли более чем на 50%. В 2009 рост притормозился. Но это неплохо — наконец-то можно заняться повышением соб­ственной эффективности. «При бурном росте заниматься эффективностью невозможно. Сейчас наш основной фокус — на этом. Издержки на каждый полис, который мы продаем, должны достичь минимума. Нам нужно, чтобы, когда рост восстановится, компания работала намного эффективнее, чем раньше», — говорит Борис Йордан.

Мер по повышению эффективности несколько. Первое — централизация: все региональные дивизионы должны заниматься только продажами, обслуживанием полисов и маркетингом продуктов, а административные функции сосредоточены в управляющей компании. Второе — автоматизация: нужно не только максимально сократить время обработки каждого полиса, но и внедрить единый центр учета убытков. Третье — повышение лояльности страховых агентов. А это невозможно без улучшения клиентского сервиса и качества продуктов.

— В страховании эффективность — это 90% бизнеса. Маржа тут низкая, бизнес строится на объемах. Чем больше вал продаж и чем эффективнее его обрабатываешь, тем результативнее компания. В этом основная сложность страхового бизнеса.

Наверняка у российского рынка страхования много других сложностей.

— Конечно, но это объяснимо. Во-первых, страховой рынок очень молод. Полноценно он начал развиваться только с введения ОСАГО в 2003 г. А до этого был вялотекущим рынком с какими-то зарплатными, налоговыми схемами. От молодости и проблемы — профессионалов не хватает, уровень проникновения услуг низкий. Но когда-нибудь страховой рынок в России будет цивилизованным и очень большим.

А когда именно?

— Вопрос пяти лет. Уже видно — у нас появилась культура страхования. Типичная семья в США или Англии имеет восемь полисов, у них застраховано все: дома, имущество, машины, жизнь, медицина. В России, конечно, не так. Но все меняется. Сейчас основной наш клиент — это бизнес и средний класс. Бизнес страхуется, потому что это наиболее эффективный способ управления рисками, особенно в условиях затрудненного доступа к кредитам. А для среднего класса страхование — единственный инструмент сохранения существенной части сбережений, в первую очередь, недвижимости и автомобилей.

Какие виды страхования в приоритете для Группы Ренессанс страхование?

— У нас все виды приоритетны. Страхование жизни, имущества, автомобилей, медицинские полисы.

Когда рынок очень большой, как, например, в США, вы можете быть нишевым игроком. Но когда вы работаете на небольшом развивающемся рынк е, как в России, вы должны предоставлять весь спектр услуг. Это уже потом, лет через 10-20, можно разбить компанию на разные специализации, а сейчас моя стратегия — присутствие во всех сегментах.

Вы довольны результатами старта вашего бизнеса по страхованию жизни «Ренессанс Life»?

— Очень доволен! Наш старт был просто на пять с плюсом. До кризиса у нас была самая растущая сеть в стране, самые быстрые темпы роста, 3 тыс. агентов продают продукт Life. Мы даже не ожидали, что страхование жизни пойдет так хорошо. Конечно, нынешняя ситуация повлияла на покупателя «жизни», и уровень пролонгации в этом сегменте несколько упал.

Насколько?

— Если говорить о «длинных» полисах, то нормой считается, когда 80% клиентов продолжают платить взносы по своим договорам. Теперь уровень расторжений увеличился, в этом году около 40% не продлевают полисы. Конечно, если человек уже три года вкладывается и у него прилично накопилось, он продолжит страховаться. А если он купил полис только год назад, а потом потерял работу, то вряд ли продлит страховку. Сейчас мы многое изменили в стратегии — на кого рассчитан продукт, какие полисы мы продаем и как мы это делаем. И ситуация улучшается.

А что происходит со страховым рынком на Западе?

— Западный рынок вообще никогда не показывал большой положительной динамики, средний годовой рост премий у них не превышает 2%. Вот почему иностранные страховщики так интересуются развивающимися странами — в них большой потенциал для роста. Кризис, конечно, подкосил иностранные рынки, пострадали инвестпортфели страховщиков. Но в любом случае страховой рынок переживет кризис лучше, чем банковский сектор.

Другое дело, что на Западе страховаться выгоднее, чем в России. Например, для страхователей жизни есть налоговые льготы. В России этого нет.

Будут?

— Несколько лет назад Росстрахнадзор обещал, что, если все страховые компании закроют зарплатные схемы, он одобрит налоговые льготы для страхования жизни. Схемы закрыли. Теперь страховщики ждут обещанных льгот.

Окно в Россию открывается

До кризиса иностранные инвесторы с интересом посматривали на российские активы. Причем не только на очевидно рентабельные отрасли вроде нефти и газа. Потенциальным сектором для инвестиций была российская инфраструктура. Так, ГК «Тройка Диалог» объявила о создании инфраструктурного фонда объемом $1 млрд: предполагается, что иностранный капитал будет участвовать в возрождении российского ЖКХ, дорог, портов и т.п.

Как вы думаете, сейчас иностранцам Россия интересна?

— Пока инвесторы выжидают. Но окно в Россию уже открывается. Думаю, инве­стиции будут — иностранцам интересны многие отрасли. Ритейл, нефть, газ, даже металлургия. Есть только один сектор, куда никто не пойдет, — это недвижимость.

Вам лично разваленная российская инфраструктура доставляет какие-то неудобства?

— Мне лично мешает, что нет хороших дорог. В США можно сесть в машину и проехать такое же расстояние, как от Москвы до Питера, за четыре часа. У нас дорога займет все девять. Система авиалиний не выстроена. Чтобы объехать все наши шесть региональных центров, приходится брать частный самолет. Это очень дорого. Из Нью-Йоркского аэропорта каждые полчаса вылетают рейсовые такси до Бостона или Вашингтона, у нас же система авиатакси пока в зачаточном состоянии. Все это сильно останавливает бизнес.

России очень нужна современная инфраструктура, чтобы дальше развивать экономику. И дороги, и порты, и электро­станции. Инвесторы будут идти туда, но я плохо представляю, как окупать этот бизнес — слишком высока коррупция. Страшно подумать, сколько нужно заплатить всяким органам, чтобы проложить, например, дорогу. Кроме того, чтобы привлечь в этот сектор частный бизнес, дороги нужно делать платными.

Почему банковский бизнес легче страхового

Американский гражданин россий­ского происхождения Борис Йордан переехал на историческую родину в начале 1990-х гг. С тех пор его называют одним из самых известных иностранцев в России. Он активно занимался госприватизацией, выступал консультантом во многих крупных международных сделках, строил инвестиционный банк, был акционером крупных нефтяных и газовых корпораций, руководил медиа-активами (телекомпания «НТВ», ИД «Афиша»). В 2006-м полностью переключился на страховой бизнес. «Многие люди были удивлены, когда я подписался развивать этот бизнес, считали, что это абсолютно не мое», — вспоминает г-н Йордан. И со вздохом признается: он и не подозревал, что страховой бизнес окажется таким тяжелым.

— Каждый бизнес имеет свою систему мотивации. Я строил инвестбанк («Ренессанс Капитал», в 1998 г. Борис Йордан вышел из состава акционеров. — Прим. ред.). В инвестиционном бизнесе все — неважно, секретарь или исполнительный директор — работали как проклятые. Все! Это просто менталитет такой. Люди в шесть вечера не вставали и не уходили, и они не ждали, что за это им будут платить сверхурочные. Они просто строили карьеру, хотели продвигаться, заработать бонус. Страховой бизнес другой. Сюда приходят люди с другой мотивацией. Они менее азартны и больше настроены на то, чтобы просто качественно выполнить свою работу и уйти домой к семье.

Честно скажу, из всех бизнесов, какими я занимался, самый трудный — это страхование. Просто я привык, чтобы все очень эмоционально относились к бизнесу, к карьерному росту. А тут не так.

Были ли ошибки, которые вы совершили, когда пришли руководить непривычным для себя делом?

— Моя главная ошибка — что я вообще в него пришел. Шутка. (смеется) Вы знаете, я не могу назвать конкретную ошибку. Просто это очень сложный бизнес с точки зрения технологий и процессов. До сегодняшнего дня мне все легко давалось. Я разбираюсь во многих бизнесах, очень люблю строить компании с нуля. И я всегда быстро вникал во все, выстраивал процессы и начинал зарабатывать. А страхование — работа кропотливая и системная. Но я ни на секунду не жалею, что пришел сюда. Мне кажется, после страхового бизнеса я смогу поднять что угодно. Кроме того, я очень люблю, когда есть трудности, я от этого получаю большой драйв. Я даже в кризисе не чувствую себя неудобно. Но все же надеюсь, что этот кризис — самый большой и последний в моей жизни. И всем того же желаю.

досье
Группа Ренессанс страхование
Учреждена в 1997 г. международной инвестиционной Группой Спутник.
Уставный капитал: 2,2 млрд руб.
География: шесть региональных дивизионов (Центр, Северо-Запад, Юг, Сибирь, Урал и Поволжье) объединяют 32 филиала. Объединяющее звено — штаб-квартира.
Структура: Группа Ренессанс страхование — ядро финансового холдинга, в который входят компания «Ренессанс Life» (30% акций принад­лежат ЕБРР), негосударст­венный пенсионный фонд «Ренессанс Life & Pensions» (30% — ЕБРР), управляющая компания «Спутник Капитал». Учредитель всех этих структур — инвестиционная Группа Спутник.

Источник: данные компании.