«Больше всего в жизни раздражают нытики», — Сергей Рязанский, космонавт

Оказывается, законы мотивации и дисциплины, а также управленческие техники, которые действуют вне земного притяжения, могут оказаться крайне полезными при разрешении конфликтных ситуаций и в бизнесе. О том, как собрать идеальную команду, не растерять запала в погоне за мечтой, научиться преодолевать страхи и сомнения и даже пробивать каменные стены в интервью DK.RU рассказал летчик-космонавт, герой России и мотивационный спикер Сергей Рязанский.

Биолог в капитанском кресле

Сергей Рязанский стал первым в мире ученым-командиром космического корабля. После двух полетов он готов и в третий раз оказаться в невесомости. А сейчас читает мотивационные лекции, пишет книги и руководит Российским движением школьников.

Стать космонавтом — это, конечно, детская мечта?

— Признаюсь честно: никогда не мечтал стать космонавтом. Я же нормальный, адекватный человек. Где я — и где космос? Я мечтал стать ученым, биологом. Когда закончил биологический факультет МГУ, на дворе стояли 90-е и с наукой в стране было грустно. Выхода была два: уходить в бизнес или уезжать на Запад. Я сделал и то, и другое. Открыл с друзьями бизнес и уехал в Штаты.

Пожил там какое-то время, а по возвращении попал в Институт медико-биологических проблем. Судя по названию, было непонятно, решают там проблемы или создают новые.

Выяснилось, что за странным названием скрывалось сохранившееся еще с советских времен научное учреждение, которое занималось медицинским сопровождением космических полетов и запуска биоспутников: отправляли обезьян в космос и обследовали до и после полета. Позднее в эксперименте участвовали и люди — космонавты.

Однажды меня вызвал начальник, дал ручку, лист бумаги и сказал: «Пиши заявление в отряд». Как выяснилось, РАН приняла решение набрать ученых в отряд космонавтов, а в ученой среде людей здоровых не так уж много. Так и сложилось.

В чем заключалась подготовка?

— На самом деле основная задача космонавтов — не летать в космос, а постоянно готовиться к полету. В трудовой книжке так и написано: кандидат в космонавты. За  два года ты обязан сдать порядка 150 экзаменов и зачетов. Более семидесяти дисциплин — по техническим системам корабля и станции. Необходимо знать всё назубок, чтобы если и не починить, то четко объяснить Земле, что сломалось.

Еще один большой блок — психология. Во-первых, это развитие лидерства — каждый должен быть готов подхватить упавшее знамя и довести миссию полета до конца. Кроме того, раз уж весь экипаж состоит из лидеров, — это конфликтология. И третье — стрессоустойчивость. Еще, конечно, огромное внимание уделяется физической подготовке.

Космонавт во время полета должен заниматься физкультурой каждый день минимум по два часа, иначе обеспечены мышечная атрофия и проблемы с опорно-двигательным аппаратом.

Еще медицина. Все думают, что космонавты — патологически здоровые люди. Но медицинские знания, к сожалению, нередко пригождаются во время полета — мне приходилось и пломбы вставлять, и хирургическую операцию проводить. Кстати, ситуация была непростая, параллельно мы готовили корабль к тому, чтобы если что-то пойдет не так, экстренно вернуть космонавта на землю. Но все, к счастью, прошло удачно.

Кем бы ты ни был изначально, какой бы ни была базовая специальность, на выходе должен получиться универсальный солдат. Мы полностью взаимозаменяемы. Я умею управлять военными самолетами, а военный летчик — препарировать мышку.

Еще, наверное, знание технического английского?

— Да, английский стал одним из вступительных экзаменов в российский отряд космонавтов. Американцы сдают экзамен по русскому языку, а несчастные японцы — и то, и другое.

Самое смешное, что язык, на котором космонавты общаются на станции, можно назвать «раслиш»: «Дай мне, пожалуйста, this thing. Сan you close please this клапан?» 

А общая эрудиция важна?

— Безусловно, у космических эйчаров особые подходы к подбору сотрудников. Недавно был очередной набор, и один из молодых кандидатов в «кандидаты в космонавты» с ужасом рассказывал, что побывал на каком-то странном собеседовании. Он подготовился, выучил наизусть биографию Юрия Гагарина и всю доступную информацию о том, что сейчас летает в космосе. А его спрашивают: «Сколько углов у кирпича? Восемь? Отлично. А кто написал «Купание красного коня»? Какие московские театры вы знаете? – Да я вообще-то с Петрозаводска. – Ладно. А какую последнюю книгу прочли? – «Мастер и Маргарита». – Отличная книжка. А кто автор? Толстой?».

Казалось бы, зачем всё это космонавту? Очевидно, что современный успешный человек должен обладать широким кругозором, знаниями и компетенциями в совершенно различных областях. Даже если это никак не пересекается с его профессиональной деятельностью.

Чем шире кругозор, тем легче человек усваивает новую информацию, анализирует, структурирует — словом, он обучаем. Ведь зачастую руководители или обстоятельства требуют придумать что-то новое. Инновации — самое употребляемое слово последних лет.

Но 99% попыток придумать новое — это попытки заново изобрести велосипед. Это наверняка уже где-то есть и прекрасно работает. Поэтому самые главные навыки, как я люблю в шутку повторять, — это «зыринг» и «тыринг». Военные летчики говорят, что человек должен уметь крутить головой на 360 градусов, причем во всех смыслах: замечать общие подходы к проблеме, перенимать чужие приемы, быть внимательным к деталям.

Хорошо, и как же выучить весь этот массив новой, тем более сложной технической информации, за два года?

— Ну вот представьте: вымотался за день на всевозможных собеседованиях, обследованиях и тестах, мечтаешь только о том, чтобы вернуться в общежитие и рухнуть лицом в подушку, а тебе выдают книжицу страниц на четыреста пятьдесят. И говорят: завтра утром расскажешь. Смотришь с ужасом: учебник, инженерный, серьезный, с формулами, схемами, выкладками — «Система терморегуляции международной космической станции».

А на самом деле инструктор хочет, чтобы ты посидел перед закрытой книгой пять минут, подумал и нашел ответы на простые вопросы: что это за система, из каких модулей состоит, по какому принципу работает, экипаж с ней взаимодействует или она автономная? И всё. Если человек умеет четко сформулировать задачу, расставить приоритеты, он не тратит время на перелопачивание лишней информации.

В каждом направлении есть некий объем критичной информации, который необходимо вызубрить, что-то ты должен знать, что-то — где посмотреть в случае необходимости, все остальное — у кого спросить: в ЦУПе дежурят сотрудники, которые в режиме двадцать четыре на семь получают телеметрию с борта МКС.

Так, а через два года кандидат сдает экзамены и становится уже настоящим космонавтом?

— Два года — минимум. Максимум — всю жизнь. Бывает, что человек никогда не летит в космос, либо из-за недостаточной успеваемости, либо из-за неполадок со здоровьем. Либо просто — так сложились обстоятельства. В любом случае, потом еще два года подготовки в отряде космонавтов, и, если повезет, ставят в экипаж, и человек уже готовится к конкретному полету. Ставят в экипаж тоже за два года. Получается, самая быстрая дорога в космос — шесть лет. Один мой знакомый ждал первого полета 18 лет.

И самое главное — результат абсолютно не гарантирован. Ты где-то когда-то работал и даже был успешным профессионалом. А потом набрали в отряд — и можно десятки лет сидеть на скамейке запасных без шанса полететь в космос.

И обратно уже вряд ли вернешься. Просто ставишь на карту все, что есть.

Как не сойти с ума, не заниматься самоедством и распределить силы на долгую дистанцию?

— Это непросто, но главное — сохранять позитивный настрой. Однажды руководство вызвало меня в кабинет и прямым текстом сказало: «Сережа, ты нормальный парень, но так получилось, ты ни-ког-да не полетишь в космос. Налаживай жизнь на гражданке, пока не стало слишком поздно».

В 2005 году, после трагедии шаттла «Колумбия», американцы приняли решение закрыть нацпрограмму и на 12 лет вперед выкупили все места ученых в наших кораблях. А надо сказать, на корабле, который доставляет космонавтов на МКС, всего три кресла: центральное всегда занимает командир — как правило, из военных летчиков, левое — борт-инженер, а правое — место ученого. Полезная нагрузка, так сказать. Он ничего не делает на корабле, его везут на станцию как пассажира. И я, по идее, и был той самой полезной нагрузкой.

И именно в тот момент, когда мне сказали, что шансов полететь в космос нет, я вдруг отчетливо осознал, что очень хочу стать космонавтом. Очень. Хочу доказать, что ученый — тоже человек.

Я, естественно, обивал пороги, но «Роскосмос» — консервативная структура. Разговор всегда сводился к одному сценарию: «Погоны есть? Нет. Инженерное образование есть? Нет. Свободен!» Я, конечно, зря времени не терял: защитил кандидатскую диссертацию, принимал участие в экспериментах. Мне повезло: мое досье попало в руки важного генерала и в виде исключения мне дали возможность пересдать сто пять экзаменов. Я сделал это за полтора года и стал первым в истории борт-инженером без инженерного образования. Моя дорога до первого полета заняла десять лет.

Неужели никогда не возникало чувства, что вы пытаетесь проломить каменную стену?

— Когда меня наконец-то поставили в экипаж, я месяц витал в облаках, а потом узнал, что меня выкинули. Один большой начальник вычеркнул мое имя, а свое вписал. Было у человека желание отметить на станции свое 60-летие. И вот тогда это чувство, пожалуй, возникло. Пришел домой, взял все деньги, что были, палатку, спальник, прыгнул в машину и уехал в Крым. Катался по всему побережью, в багажнике был ящик с вином и ящик с персиками. Через месяц пришла эсэмэска: «Тебя ставят в экипаж, срочно возвращайся в Москву».

А как жена, близкие воспринимали всю эту неопределенность? Не отговаривали бросить все?

— Когда я женился, сразу предупредил: два полета будут точно, и это не обсуждается, потом — сядем, поговорим. Потому что это моя жизнь.

Идеальная команда – как музыкальный инструмент

Одним из любимых занятий во время долгих космических экспедиций, по признанию Сергея Рязанского, стало увлечение фотографией. Из каждого полета он привозил терабайты снимков с орбиты: гигантский кратер уснувшего вулкана, песчаная буря в Сахаре, «глаз» тропического циклона, разорванное ожерелье райских островов в океане, расцвеченная ночными огнями Москва, над которой МКС пролетает ровно за семь секунд. У Сергея Рязанского уже вышли два альбома с уникальными фотографиями.

Полет длится полгода, и всё это время — замкнутое пространство, крайне ограниченный круг общения. Космонавтов набирают в экипаж по принципу психологической совместимости?

— Нет, экипажи выбираются большим международным руководством. NASA говорит: «Полетит этот бравый военный», Роскосмос: «А от нас — этот молодой парень», итальянское космическое агентство: «А у нас только один космонавт, так что выбирать не приходится, берите, что есть». И летите, голуби!

Ты не выбираешь себе экипаж, но от этих ребят будет зависеть твоя жизнь. А значит, надо сработаться и стать командой. Вообще, желание жить — это лучшая мотивация заниматься чем бы то ни было.

Итальянца я до этого хотя бы раз в жизни встречал, а про американца вообще ничего не знал. Залез в Google посмотреть, что мне досталось: полковник, морпех, воевал в Ираке, женат, баптист. И что? Как, о чем с ним разговаривать?

Первой тренировкой, где мы встретились глаза в глаза, было зимнее выживание. Смотрели же фильм «Время первых»? Леонов и Беляев приземлились не в заданном районе, а черт знает где, в тайге. Это действительно реальная история, хотя в фильме все, конечно, немного приукрашено. Так вот, после этого случая для всех космонавтов в обязательном порядке ввели испытания на выживание зимой, а также на море, в пустыне, в горах. Хотя с тех пор это больше никому никогда не понадобилось.

С другой стороны, если задуматься, место приземления — граница между Казахстаном и Россией, где-то в районе Троицка. Чтобы приземлиться там, где ждут спасатели, надо умудриться во время 90-минутного витка вокруг Земли выдать тормозной импульс с точностью до секунды. Если промахнулся на одну секунду — будут разыскивать в радиусе до двухсот километров. Протупил десять секунд — привет, китайцы! Еще десять — привет, Тихий океан!

Спасатели говорят: «Ребята, не волнуйтесь! Найдем в любой точке планеты. В течение трех суток». И в этот момент отчетливо понимаешь, что вовсе не помешало бы потренироваться выживать. И это позволяет дать первую оценку экипажу: с человека моментально слетает маска, которую он носит в обычной жизни. Нет ни таблетки, ни инструкции, как собрать идеальную команду. Это каждый раз как настройка музыкального инструмента: меняешь зоны ответственности, внимания, темп работы исходя из того, что досталось.

Мы же все взрослые люди. Переделать, перевоспитать — нереально. Можно освоить новые компетенции, подшлифовать профессиональные навыки. Характер не изменить. Только молоденькие наивные девушки выскакивают замуж с мыслью: «Уж я-то сделаю из него человека!». Характер не переделать. Поэтому надо научиться принимать человека со всеми его плюсами и минусами. Хотя порой это безумно сложно.

Особенно если подключаются еще различия в менталитете?

 — Да. Типичная ситуация: один из коллег рассказал что-то нехорошее про другого начальству. Как мы его назовем? Ябеда, крыса, стукач. Словом, проявим однозначно негативное отношение к его неблаговидному поступку. А в восприятии американцев это, наоборот, достойный поступок: своевременно информировал вышестоящее руководство, что что-то идет не так. Более того, они часто стучат сами на себя. Русские только руками разводят...

На станции я вызвал американца на задушевный разговор, рассказал несколько смешных историй. Смотрю — вроде улавливает юмор. Рассказал про разницу русского и западного подхода — тот кивает с понятливым видом. Четыре месяца полета жили чуть ли не душа в душу, но как только он заметил, что русские что-то делают не по инструкции, первым делом доложил в Хьюстон.

И тут понимаешь, что бесполезно обижаться. Бесполезно пытаться что-то втолковать. Просто наблюдаешь и мысленно ставишь галочки. Если хочешь, чтобы Хьюстон о чем-то не узнал, сделай так, чтобы американец этого не видел.

Но больше всего в жизни раздражают нытики: «Вот, все плохо, мне не везет, бу-бу-бу…». Толщина стенки международной космической станции — полтора миллиметра. Если что-то случится, у экипажа будет 10-20 секунд на то, чтобы среагировать. И позитивная атмосфера критически важна.

Расскажу одну историю: бортинженер-американец — жуткий педант и зануда: всё всегда по инструкции, по правилам. Стрелки на брюках идеально отутюжены, карандаши на рабочем столе параллельно лежат. Однажды лечу по станции, вижу: чинит роутер, вокруг летают инструменты, кабель вставлен не в то гнездо. В общем, сам на себя не похож. Подлетел, собрал инструменты, справились с роутером, рассказал веселую историю, посмеялисб. Спрашиваю: «Рэндольф, что случилось-то?» Оказалось, жене вчера позвонил. А надо сказать, что психологи работают не только с космонавтами, но и с нашими семьями, постоянно внушая мысль: мужчины впахивают по полгода без выходных, им и так непросто, не нагружайте их своими проблемами!

И вот он звонит домой и позитивная американская жена сообщает: «Дорогой, все прекрасно, дети уже на втором этаже, сейчас холодильник затаскиваю. Так что все ок!» Если помните, в 2017 году в Штатах было большое наводнение. Тот, разумеется, сразу звонит в ЦУП: «Хьюстон, у нас проблема». А там: «Это у вас проблема?! Это у нас проблема!». Оказалось, что в тот момент из трех тысяч сотрудников ЦУПа в Хьюстоне на рабочем месте оставались трое, у которых первой волной наводнения смыло дома: они отказались эвакуироваться и просто жили в офисе. Естественно, мужик волновался за семью, не спал. А если бы в этот момент случилась бы нештатная ситуация?

Поэтому если нет повода улыбнуться, его нужно создать!

Однажды мы в космосе устраивали соревнования по приготовлению пиццы, а как-то я летал по станции в костюме большой лохматой черной обезьяны — даже не спрашивайте, как я его провез на станцию! По статистике, на третий месяц полета число ошибочных действий экипажа возрастает в четыре раза. Все профессионалы, влюблены в космос, но когда день за днем монотонно работаешь, без перерывов, семья и все привычные увлечения остались на Земле — тяжело, возникает эмоциональное выгорание.

Как бороться со стрессом, усталостью? Элементарно — со страхом, что что-то пойдет не так?

— Бороться со стрессом, как и со страхом, бесполезно. Никогда не выиграть в этой войне. Если человек в жизни ничего не боится — прямая дорога к психиатру. У каждого есть свои страхи, и это нормально. Более того, страх и стресс — это даже хорошо. Это позволяет быть собранным, внимательным и действовать четко и хладнокровно.

Например, на тренировках космонавты часто прыгают с парашютом, но это прыжки не ради прыжков: в шлем вмонтирован диктофон, на руке — карточка, которую ты должен успеть решить до раскрытия парашюта. А психологи потом анализируют запись: как быстро решил, правильно ли, сколько нецензурных слов при этом употребил, по тембру голоса определяют уровень стресса.

Инструкторы учат нас методике примитивнейшей, но очень действенной: вдохнул, выдохнул, проверил, что руки расслаблены. Если не получилось — повторить в той же последовательности. И сразу чувствуешь, как волнение и страх отходят в сторону.

Космонавты обязаны всегда действовать строго по инструкции? А если случается что-то экстремальное, непредвиденное?

— Есть даже такой термин: «штатная нештатка». Это нештатная ситуация, о которой подумали заранее. Предположим, в станцию ударит метеорит, произойдет разгерметизация. Что делать? Собрались экипажем, подумали, пригласили опытных летавших космонавтов, разработчиков систем, проконсультировались и разработали план действий по пунктам.

Нештатная ситуация может случиться в любой момент. Поэтому даже в три часа ночи, когда самый крепкий сон, просыпаешься от воя сирен и на автомате действуешь по инструкции. Такой подход убирает страх и панику, позволяет не терять драгоценные секунды, а кроме того, реакция гораздо более грамотная, потому что ты в спокойной обстановке, да еще и в компании аналитиков и экспертов продумал план действий.

На самом деле 90% того, что может случиться, можно предсказать — и в космосе, и в бизнесе, и в жизни.

Понятно, что остаются ситуации, которые предсказать невозможно, что-то неучтенное, совокупность факторов или вообще фантастика. Ну, например, атака инопланетян. Но если поразмыслить, в этой ситуации экипаж вынужден будет, скорее всего, эвакуироваться со станции. А значит, достаем план на случай экстренной эвакуации и начинаем выполнять по пунктам.

Какие еще космические правила применимы в бизнесе?

— Разбор полета — крайне полезное правило. В российском менталитете оно воспринимается как поиск крайнего. А это совсем не так. Это возможность разобрать стиль работы, допущенные ошибки, чтобы не повторять их в дальнейшем, к тому же разбор полета, проведенный по свежим следам, изобилует эмоциями, мелкими деталями, которые потом сотрутся, забудутся. Я вот, к примеру, провожу его даже после семейного отпуска — с бокалом вина, за просмотром фото.

Или мозговой штурм. Несмотря на то, что я — космонавт, я крайне приземленный человек. Я привык мыслить алгоритмами. И нередко бывало, что люди младше меня по рангу, не обладающие большим опытом, вдруг предлагали некий свежий взгляд на проблему, который позволял решить ее оригинальным способом, с меньшими затратами. Каждый имеет собственное аргументированное мнение, основанное на воспитании, образовании, жизненном опыте. Любое мнение может оказаться ценным.

В этой связи вспоминается история крушения шаттла «Челленджер». Оказывается, инцидент предсказал рядовой инженер компании-подрядчика: обратился даже в руководство NASA, чтобы предупредить, что прокладки двигателя не выдержат сверхнизких температур. Потом эту бумажку нашли — уже после трагедии, которой могло бы и не быть, если бы человека услышали.

А в российском менталитете есть четкая установка: нельзя высказываться вперед начальства, надо сначала понять, куда ветер дует. Второе — мы панически боимся показаться глупыми и смешными. И это, к сожалению, сводит на нет идею мозговых штурмов.

За полгода в экипаже наверняка возникали конфликты. Как вы, будучи командиром, их разрешали?

— Когда полгода работаешь на орбите без выходных, то в один прекрасный момент отчетливо осознаешь: все бесят. Кто-то грязные носки по станции разбрасывает. Кто-то постоянно оставляет обертки от еды, хотя урна — вот она, рядом! На Земле давно бы взорвался, высказал все, что думаю. А на станции некуда деться: даже не ссора, а просто отстраненное молчание может привести к критической ситуации.

Поэтому крайне полезный навык — умение «ругаться по-доброму», то есть не вести разговор на эмоциях. Отойти в сторону, остыть. Эмоции хороши в спорте, сексе, театре. Но только не в конструктивной беседе. Успокоился, нашел правильные слова и интонацию — вернулся к разговору.

Однажды из полета я вернулся со стойким убеждением, что с одним из коллег никогда не буду больше общаться, настолько он за полгода достал. А в ЦУПе сказали: «Каждый день поражались: ты единственный, кто с ним вообще хоть как-то ладил!». Да, потому что это был ежедневный тренинг по самоконтролю!

Как, на ваш взгляд, будет развиваться освоение космоса? Действительно через тридцать лет высадимся на Марсе?

— Я сам горячий сторонник полета на Марс. Человечеству давно пора двигаться дальше орбиты, и современное развитие технологий это уже позволяет. Но это безумно дорого. Ни одна страна мира сейчас полет к Марсу не потянет. С другой стороны, есть прекрасный пример МКС, где представлены не сверхдержавы, а все человечество. И, по-хорошему, космонавтика должна развиваться по этому пути, чтобы страны совместно несли финансовую нагрузку. Но пока даже на Земле не получается жить дружно и перекос идет в военный бюджет.

Все-таки следующий этап, который ожидается в самом ближайшем времени, — это взрывное развитие космического туризма. Менеджеры из NASA сделали классный шаг — отдали производство космических кораблей на аутсорсинг. Дело не в том, что Илон Маск — гений. NASA искусственно создала рынок коммерческой космонавтики. В конкурсе на создание проекта корабля принимали участие 13 компаний, в итоге выбрали трех победителей и со всеми подписали контракты на производство кораблей, тем самым создав конкуренцию.

Частная компания априори эффективнее государственной машины: меньше бюрократии, есть четкая нацеленность на получение прибыли. Как только за государственные деньги обкатают технологии,  поставят всё на конвейер. Если сейчас туристический билет в космический полет стоит порядка $30 млн, то в обозримом будущем цена упадет до $50-70 тыс., и это уже вполне подъемные деньги.

Конечно, не все так просто, как кажется на первый взгляд. И тот же Илон Маск, безусловно, отличный пиарщик, но по контракту с NASA первый корабль он должен был отправить в космос еще в 2016 г. И в 2017 г., когда я летал, я был тренирован принимать эти корабли (которых пока так и нет в природе) на борту МКС. Поэтому заявлять перед камерами, что в 2021 году человечество высадится на Марс — это одно, а сделать это в реальности — совершенно другое.

Одной из самых обсуждаемых тем в уходящем году стал запуск на МКС робота «Фёдора». Верите, что со временем его усовершенствованные версии полностью заменят космонавтов на орбите?

— Я принимал участие в начальных испытаниях «Фёдора». И скажу так: никогда антропоморфный робот не сможет делать что-то лучше человека: возможностей изменения плоскостей движения, алгоритмов, адаптации гораздо меньше. Сама идея в корне неверна. Японцы, например, разработали робота–паука, который бегает снаружи станции, и каждая из его шести лап настроена под выполнение своего круга задач. Так вот он бы легко заменил живого космонавта.

А как космонавты смотрят фильмы о космосе? Смеетесь?

— Смеемся. Хотя иногда плакать хочется. К примеру, «Гравитация» — очень смешной фильм. Там же реально два балла по физике у всей съемочной команды, любой школьник заметит чудовищные несостыковки с основными законами. Но зато безумно красивый фильм — особенно съемки ночной Европы с высоты. Все остальное — голливудчина. Но, возможно, это просто я — зануда: народу же фильм, что называется, заходит. 

Ну, и в завершении позвольте философский вопрос. Хорошо, мечта сбылась. Как жить дальше?

— Знаете, в Звездном городке был дед-психолог, который отправлял в космос еще первый экипаж. Так вот, он часто повторял: «Никогда не забывайте третье правило: не относись к себе слишком серьезно, каких бы высот в жизни ни достиг: слетал в космос, выиграл олимпийские игры или стал большим начальником. Мир все время движется вперед, если остановишься — тут же обойдут молодые, энергичные, мотивированные». Кстати, когда я спросил про первое и второе правило, то получил гениальный ответ: их просто не существует. Есть только третье правило. Но оно работает.

Использованы фото из личного архива Сергея Рязанского