«Два дня мы не делали вообще ничего»: как челябинский дизайнер стал рабочим на заводе

Одна из самых насущных проблем южноуральского бизнеса — кадры: особенно большое внимание властей приковано к проблеме дефицита специалистов на промышленных предприятиях. Сами заводы не остаются в стороне, участвуют в «выращивании» кадров, повышают зарплаты и активно продвигают себя как работодателей. Устроиться на производство предлагают даже людям без релевантного опыта и образования, но часто ли встречаются те, кто уже в зрелом возрасте кардинально сменил сферу деятельности и доволен новым статусом рабочего?

Владимир (имя изменено) большую часть жизни работал дизайнером и немалого достиг на этом поприще, но однажды решился сменить привычное рабочее место на заводской цех. Как это получилось, что ему нравилось на заводе и почему меньше чем через три месяца он принял решение уволиться? Приводим рассказ от первого лица.

— Последние несколько лет я был «в свободном плавании», на фрилансе. Зарабатывал неплохо, но не хватало стабильности: то густо, то пусто, после вала заказов часто наступает затишье, и ты не знаешь, до какого момента придётся затянуть пояс. В один из таких периодов я увидел рекламу одного нашего завода, в которой новым работникам предлагали стабильную зарплату до 100 тысяч рублей. Какое-то время я об этом подумал и решил: почему бы нет?

В отдел кадров я пришёл вместе с другими такими же соискателями, собеседование, по сути, представляло собой беседу с мастером. После этого кому-то, мне в том числе, дали добро на трудоустройство, кому-то нет: по каким критериям это произошло, я, если честно, не понял.

О том, что работал дизайнером, я сам не упомянул, а они не спрашивали, зато мастера заинтересовало моё высшее образование. У меня диплом инженера-электрика, но думаю, плюс был даже не в том, что я как бы «технарь», а в самом факте наличия «вышки». Всё-таки когда приглашают людей с улицы, без опыта, обещают нормальные деньги, это притягивает разную публику. Перед тем, как выйти на работу, нужно было пройти стандартную медкомиссию, психиатра, нарколога, после этого мне назначили дату выхода.

Первые два дня на меня произвели большое впечатление: мы не делали вообще ничего.

То есть новеньких привели в какой-то учебный корпус и с 8 утра до 16:00 мы должны были там просто сидеть. По идее, в это время мы должны были знакомиться с техникой безопасности, изучать какие-то основы работы, но преподавателя у нас не было, все методички были какие-то левые, в итоге мы тупо отсидели два раза по восемь часов. Я спрашивал, если мы ничего не делаем, можно уйти домой? Мне отвечали, что тогда за смену не заплатят, а так — рабочие часы капают, деньги, соответственно, тоже.  Я был в шоке.

К следующей, третьей смене (а график был железнодорожный, две смены день, два выходных, две смены ночь и так далее) я уже получил распределение и пришёл в цех. Я ждал, что меня встретит мастер, проведёт к станку, познакомит с ребятами, но нет: мне сказали идти и искать специалиста по адаптации. Оказалось, что ко мне и другим новичкам теоретически прикреплены такие девочки, которые называются специалистами по адаптации, они объясняют тебе, что где находится, как-то тебя сопровождают в первое время.

По факту специалиста по адаптации за всё время работы я видел два раза: первый раз в тот самый день, второй — перед увольнением, потому что поток новых страждущих больших денег был там очень большой, на такое количество опытных сотрудников не рассчитанный. Хотя благодаря тому, что в одной группе принятых вместе со мной новичков было человек 20, мы смогли худо-бедно освоиться: один что-то узнал, другой что-то услышал и так по крупицам мы собирали всю нужную информацию.

В итоге до станка и до мастера в тот раз я так и не дошёл: меня с другими «новобранцами» отправили на склад готовой продукции, и следующие три недели мы каждую смену грузили что-то очень похожее на снаряды. Но однажды утром я всё-таки поймал мастера своего цеха, спросил, идти ли мне опять на погрузку. Неожиданно он ответил «не, не надо» и отвёл меня к станку, как я, собственно, представлял это с самого начала.

«Это Ваня, это Валера, они тебе всё покажут, я пошёл», — так, собственно, моё обучение и закончилось.

Ребята мне действительно показали, что как делать, освоить эти операции было несложно. Но сложилась парадоксальная ситуация: вот мы трое стоим за одинаковыми станками, делаем одно и то же. Но у нас разные разряды — и зарплаты тоже разные, условно, от 50 до 100 тысяч в месяц. При трудоустройстве мне обещали, что после обучения я смогу получить третий разряд, но ведь настоящее централизованное обучение-то я так и не прошёл. Время шло, я решил уточнить этот момент — и выяснил, что вообще-то всех новичков должны были записать на это обучение, а меня не записали, забыли. Я знаю, что другие реально его проходили, но не прямо сразу, то есть выхода на тот доход, про который ты в рекламе прочёл, ждать придётся долго. Я — не дождался.

Были и другие мелочи, которые дополняли картину бардака: иногда нам не хватало элементарных средств производства, мелочёвки, например, наждачной бумаги для шлифования. Бывало, что перед сменой я покупал эту наждачку сам. Может, это неправильно, но работать без неё невозможно, мне за смену нужно выполнять какую-то определённую норму, поэтому чем оббивать пороги кабинетов, выслушивать какие-то отмазки, проще было так.  

Ещё одна забавная деталь, которая показывает, насколько большим был поток желающих и насколько завод был к нему не готов: почти всё то время, что я проработал, у меня не было шкафчика для переодевания, как и у моих новых коллег. Все выкручивались по-разному: я принёс из дома большой мусорный мешок, который на смену прибирал куда-то под мебель, другие хранили одежду в спортивных сумках, коробках и так далее. Но этот момент, честно говоря, меня не слишком напрягал, хотя в итоге на завод всё-таки привезли новые шкафчики, мне выделили место.

При этом сама по себе работа мне даже нравилась: была в этом какая-то романтика, и, если бы не два ключевых фактора — я бы не ушёл. Первое — завод очень далеко от моего дома, и на сборы-дорогу до каждой смены плюс обратно каждый раз тратилось около четырёх часов. Их собственная доставка не слишком ускорила бы дело, плюс развозили рабочих на еле живом «пазике», водитель которого спокойно курил за рулём, поэтому я предпочитал общественный транспорт.

Второе — я рассчитывал на зарплату в 100 тысяч, но даже не приблизился к этому уровню, и когда бы достиг его — неизвестно. Смешно вспоминать, но сперва я вообще мечтал обставить дело так: две смены работаю на заводе, потом немножко отдыхаю и на свободные две смены ещё беру подработку, занимаюсь дизайном.

На деле после двух 12-часовых смен, время между которыми пролетало молниеносно, я просто падал и спал, а потом у меня был один более-менее свободный день на всё остальное. В общем, жестокая реальность показала, что о совмещении не может быть и речи. И всё-таки, хотя работа выжимала все соки, я чувствовал себя на своём месте, мне нравилось работать руками, мне там было хорошо. Если бы не два фактора — география и бардак — ненулевая вероятность, что я бы там остался.

Читайте также:
Владислав Смирнов: «Борьба за кадры перемещается из производства в сферу услуг»

Подписывайтесь на CHEL.DK.RU в Telegram.