«Пивоварня «Крист» может открыться заново — в Челябинске или Вьетнаме» — Андрей Кристелли

Андрей Кристелли — ветеран пивоварения в Челябинске, организовавший закрытый пивной клуб более четверти века назад. Пивоварня «Крист» появилась в суровые 90-е, взлетела на волне пивного бума нулевых. Однако большой кредит на новое оборудование, взятый накануне очередного экономического кризиса, повлекшего обвал курса рубля, почти уничтожил заведение. У Андрея Кристелли есть план, как возродить легендарный проект. Стратегией выхода из затянувшегося пике пивовар поделился в интервью CHEL.DK.RU. 

Как в 90-е возникла мысль заниматься пивоварением?

— Пиво — это напиток дружбы. Поэтому всё и началось с дружбы. Традиция пошла еще с советских времен. Три раза в неделю мы собирались с товарищами, занимались спортом: катались на лыжах зимой, бегали кросс летом. Проводили время вместе, слушая музыку на бобинах Hi-Fi-классах и на пластинках. Любили вместе выпить хорошее пиво под музыку.

В моих колонках звучали PinkFloyd, KlausMeine, Виктор Цой, LedZeppelin, Roger Waters с его сольными произведениями — всё это музыка, пропитанная глубокой философией и смыслом. Потом она звучала и в заведении. Создать правильный настрой через музыку — это целое искусство. Люди часто цепляются за слова, а там требовалось создать подходящую атмосферу, порождающую резонанс между звуком, вкусом пива и нотами человеческой души. Я хотел сделать не просто место, где можно выпить пива, я хотел создать пространство для души.

Кристелли — интересная фамилия, у вас итальянские корни?

— Да, мой дедушка был итальянцем, он жил в городе Тренто на севере страны. По-нашему это звучало бы как Троицк. До сих пор это независимая автономная немецкая область в Италии. Когда деду было 18 лет, началась мобилизация — шла война Австро-Венгрии против России в 1914 г. Его вместе с другими парнями посадили на поезд и повезли воевать с русскими.

Мой дед был миролюбивым человеком, как я понимаю, если и стрелял, то в небо. В итоге он попал в плен к русским, и до 1917 года находился в лагерях для военнопленных под Омском. Там же позднее познакомился с моей бабкой. Она была из семьи питерского инженера-путейца, а в Омск приезжала отдохнуть к родне.

После прихода Ленина к власти деда отпустили, отправив обратно в Италию, но он пытался вернуться в Россию к любимой. Благодаря влиятельному человеку дед смог пересечь границу, но в Германии его поймали и вернули назад. Он предпринял попытку во второй раз, его снова задержали, но на этот раз предложили стать завербованным агентом. Дед согласился. Правда, отправиться в Россию ему пришлось за свой счет: у разведки денег не было.

Задание деду дали такое: устроиться на судоверфи, где занимались разработкой военных кораблей. Но дед что, дурак, работать на разведку? Он поехал в Омск, где разыскал любимую. Однако попал в тюрьму по ложному обвинению в покушении на товарища Сталина, якобы в сговоре с наркомом Яблочкиным. Дед все отрицал. Не знаю, как, но через год волшебным образом его отпустили. Дед женился, появился мой отец. В конце концов, мои родители переехали в Челябинск.

Пивоварение – это семейное дело?

— Нет, проект был непосредственно мой. Появилась возможность инвестировать в дело благодаря Любови Федоровне, моей матери. Она занималась стройкой — были ресурсы. Когда у меня появилась идея открыть пивоварню, я занимался евроотделкой и продавал стройматериалы, что приносило хорошие деньги. Моя фирма была даже дистрибьютером техники Siemens.

Но хотелось творчества, хотелось себя выразить в тонких вещах, связанных с музыкой, в том числе. И вспомните 90-е: колоссальное разобщение, людей просто убивали за деньги, творился голимый беспредел. Хотелось найти какую-то отдушину. Меня вдохновляло общение, хорошее музыка и качественное пиво. Так я решил заняться пивоварением.

Почему пивоварня появилась именно в Ленинском районе?

— Мы получили помещение — да, не в центре, но оно нам досталось по зачету, правда, было фактически заброшенным. Поэтому дислокация в Ленинском районе — это стечение обстоятельств. Чтобы внести и установить оборудование, мы сначала полностью разобрали здание, а затем собрали его обратно. По тем временам это стоило больших денег.

Мы сразу стали закупать качественный солод. Первый раз взяли отечественный — он был хорош, но результат был все же не совсем тот, которого я ожидал. Затем я начал заказывать импортное сырье: Чехия, Австрия, Германия. Сейчас брать солод через дистрибьютеров выходит дешевле, нет смысла сегодня работать по контракту.

Где вы учились варить пиво?

— Я начинал со старых советских книг по пивоварению, где-то находил зарубежную полулегальную литературу. Затем познакомился с женщиной, которая работала в Питерском университете на кафедре пивоварения. Она стала нашим учителем: действительно хороший технолог. Четко поставила дело, рассказала, как установить оборудование, как соблюдать санитарные нормы.

Было ли заведение, которое вас вдохновило, на которое ориентировались?

— Конечно, я с друзьями много ездил по Европе и пробовал разное пиво. Но вдохновился пивоварней в Кыштыме рядом с медеплавильным заводом, которую открыли венгры. Там производилось так называемое домашнее или деревенское пиво, термин «сraft» пришел намного позже, и придумали его американцы. Варили в Кыштыме на австрийском солоде. Как сейчас помню, штамаг — очень хороший солод, и пиво было чудное.

Покорило тогда и здание из кирпича, построенное под старину в стиле средневековой Германии: метров 12 в высоту, посадка в зале на 40-50 мест. Вдохновившись кыштымской историей, я захотел открыть пивоварню в Челябинске. Хотя наш город в то время был «водочный», пиво пользовалось популярностью только летом, и то – как запивка под водку. Можно сказать, мы с друзьями начали создавать пивную традицию.

Пивоварня с самого начала была закрытым клубом?

— Да. Правда, мы еще открыли летник в центре города, поставили шатер. Летник приносил деньги, мы держали его года три, а ресторан в Ленинском районе выходил около нуля по прибыли. Я просто содержал любимый проект. Что говорить, 1994 год — дефолт рубля. И первое время, лет пять-шесть, я в основном не зарабатывал, а тратил средства на заведение, чтобы оно осталось на плаву, ведь это создавалось именно для души.

Я носитель средневекового итальянского мышления. Интуитивно мы с товарищами создавали свое маленькое государство внутри государства. Мы зарабатывали в других сферах, а пивоварня был местом встречи для тех, у кого есть деньги, — для топов. И было желание варить фактически средневековое пиво – так, как это делали 500 лет назад, без всякой химии.

Сам процесс созревания напитка – мистичен, хотелось создать помещение с соответствующей атмосферой, с камином. Ресторан достаточно быстро стал известен в определенных кругах. Считалось, что тут варят пиво было для элиты: причем, и властной, и правоохранительной, и криминальной.

А как потом отразился пивной тренд 2000-х на бизнесе?

— Просто в зале стало чуть больше молодежи, это дало плюсом 15-20% клиентов. Заказов стало больше. Но последствия этого тренда мне не понравились в глобальном смысле. Теперь craft может варить кто угодно из чего попало: добавляют побольше дешевого сырья и хмеля, а потом говорят, что оно горькое, потому что сорт такой.

Как отличить хорошее пиво?

— Пробовать на вкус, оценить похмелье: будет ли оно, а если будет, то какого качества. Пока не попробуешь — не узнаешь. Если выпили десять ведер и на утро не «болели» — пиво хорошее. Если выпили три стакана, и на утро голова раскалывается, то история страшная.

Оценивать пиво по запаху и вкусу — понятно, что если оно протухшее, то это сразу станет очевидно. Здесь необходимо оценивать свое состояние, причем не языком, а телом. Это самое главное.

Помните самую большую прибыль, которую получили?

— Ну, нормально зарабатывали. Прилично. Скажу так: в лучшие времена мы заказали три декоративные кареты Wagnerei Brohm — честно, просто для понта, и поставили их гипермаркетах «Молния», чтобы продавать пиво. Понт, но красивый. Каждая обошлась в тысяч 40 евро с учетом расходов на доставку из-за рубежа. Немецкие, стилизованные, ручной работы: каждая выглядит, как шестисотый Mercedes. Это был 2002-2003 год примерно.

Об этом много говорили, однако что на самом деле произошло с пивоварней «Крист», почему стало трудно выживать?

— Мы привыкли варить пиво высокого класса, использовали только лучшее сырье и оборудование. Правда, дизайн оборудования, которому было уже четверть века, был неказистый. Мы в 2010 году взяли кредит на немецкий варочник пивоварни Caspary, которая также производит оборудование. Это самый крутой медный варочник, который только можно было найти. Он обошелся примерно 200 тыс. евро вместе с парогенераторами и таможенными расходами. Тогда же взяли кредит под 12% на 10 лет, это было нормально.

Я посмотрел: кризис 2008 года мы проскочили нормально. В 2009 и 2010 годах прибыль была, а значит, можно двигаться дальше. Но я не думал, что в 2014 году рубль упадет. Тогда ситуация была предреволюционной, все производители были завязаны на оборудовании, причем на импортном. Я морально готовился к ситуации 90-х с учетом того, что существовала угроза повышения доллара до 200 руб. Но народ у нас добрый.

Банк нам в 2014 г. сообщил, что теперь кредит придется погашать по ставке 25%. Мы пытались перекредитоваться, перезанимали деньги. Предложили закрыть половину кредита сразу, а они отказали и потребовали вернуть все средства, буквально, прямо сегодня — бандитская схема. Мы посудились в Москве, но безуспешно. Предполагаю, что у банка были связи в суде.

В залоге у банка было только помещение пивоварни, а все, что внутри — наше. По идее, надо вывезти оборудование и отдать банку эту коробку. Хотя обычно кредитные организации пытаются забрать всё. Я думаю, может, пора выезжать из Ленинского района. Все равно криминально-деловой элиты там больше нет.

Полгода пивоварня уже не работает. Я пытался ее продать за 52 миллиона вместе с оборудованием, помещением, брендом. Мне сказали, что я очень жадный бизнесмен. За здание я уже не цепляюсь, действительно надо куда-то переезжать.

Куда, например?

— Есть два плана. Первый — обосноваться на территории L-Town. Там есть земля, есть инвестор, который проявил интерес. В L-Town будет жить около 30 тыс. человек – и не самых бедных, знаете ли. В этом месте планируют построить студенческий городок на пять тысяч человек.

При таком раскладе мы планируем развивать заведение с кухней на живом огне. Организовать там же доставку первоклассной пиццы, которая на дровяной печи будет готовиться за пять минут. Мы можем смело сказать, что, если за 30 минут не успели привезти, то заказ за наш счет. Сегодня в Челябинске нет достойных пивных заведений с качественной едой, музыкой и пивом — у большинства хромает то одно, то другое.

У вас же были планы переехать во Вьетнам. Что на счет этого?

— А это как раз второй вариант. Сейчас веду переговоры с другим инвестором. План такой: в начале октября Вьетнам планирует отрыть остров Фукуок под русских туристов: нужно 200 тыс. вакцин, чтобы привить население. Мы должны выбрать место, где расположиться, взять землю в аренду на 99 лет, это обойдется в сумму от 500 тыс. до 2 млн долларов. Хотим построить летник с хорошим концертным залом. Там как раз проводится бывший Казантип.  Земля на этом побережье недооценена, планируется создать в перспективе роскошный курорт на острове. Мы там с добротным хорошим пивом будем уместны.

Так все же Вьетнам или Челябинск?

— В идеале — и здесь, и там. Если найдется бизнес-партнер, который даст денег под залог оборудования, я смогу развивать оба проекта: и во Вьетнаме, и в Челябинске. Одна из идей – собрать людей, человек двадцать пять, скинуться по 50 тыс. долларов и организовать пивоварню во Вьетнаме на паях, в одиночку это не поднять.  

Еще есть идея продавать пиво не только в Челябинске, но и поставлять его в Екатеринбург. Мои друзья из компании «Куказарская долина» разрабатывают скважину в сосновом бору Нязепетровска. Сейчас строится завод на берегу реки Ураим, а мы всегда мечтали варить на чистой природной воде, и там она как раз такая: высшая категория, идеальный химический состав, на ней не то что пиво — детское питание можно делать. Планируем также производить и квас и спортивные изотоники на основе женьшеня, элеутерококка, гуараны.