«Убедить сегодня молодого учителя переехать в маленький город, в село — трудно»

Об остром дефиците кадров в школах, статусе учителя в обществе и о главных вызовах, которые стоят сегодня перед одним из старейших вузов региона, в интервью CHEL.DK.RU рассказал ректор Южно-Уральского государственного гуманитарно-педагогического университета (ЮУрГГПУ) Татьяна Чумаченко.

Стыдно признаться, но я как-то пропустила момент, когда Челябинский государственный педагогический институт приобрел новое имя. С чем это было связано?

— Здесь, наверное, стоит начать издалека. В начале века наблюдался явный тренд на сокращение числа учебных заведений, которые занимались подготовкой будущих педагогов.

Сегодня осталось всего 33 педагогических вуза на всю страну. И это при том, что в школах — явный дефицит кадров. И вот на этом тревожном фоне лет шесть–семь назад начали муссироваться слухи о скором слиянии педагогического университета с одним из региональных вузов.

Более того, в 2015 г. ученый совет Челябинского госуниверситета принял единоличное решение о присоединении ЧГПУ. Коллектив педагогического вуза воспротивился, разумеется. И в 2016 г. университет был переименован в Южно-Уральский гуманитарно-педагогический, чтобы подчеркнуть в том числе его статус и значимость в масштабах не только региона, но и всей страны. Сегодня, к слову, примерно каждый десятый студент, обучающийся в вузе, — из другого региона, а 6% — иностранцы: из Казахстана и других бывших союзных республик, Китая, стран Африки. Ко мне, к слову, на первых порах именно в связи с прошлой карьерой в ЧелГУ было довольно настороженное отношение, но я сразу категорически заявила: «Нет такой задачи — присоединения к какому-либо вузу города: никогда и ни за что». В Магнитогорске уже «оптимизировали» педагогический вуз, в итоге учебное заведение с прекрасной историей и традициями просто растворилось в техническом университете. У каждого вуза — своя специфика и свои задачи. Мы готовим учителей новой формации. Это конкретная, очень важная задача, и решить ее может только педагогический вуз, имеющий 87-летний опыт подготовки учителей.

Пандемия всё перевернула с ног на голову, как вуз прожил этот непростой год?

— Конечно, это было ударом для всего образовательного пространства. К счастью, у вуза уже были хорошие наработки в плане дистанционного обучения студентов-заочников, которых сегодня чуть ли не в три раза больше, чем обучается на дневном отделении. Так что достаточно быстро перестроились. Другое дело, что всё это наложилось еще и на переход из Министерства науки и образования в Министерство просвещения, которое курирует школы, детские сады и среднее профессиональное образование. Тем самым вузы, которые занимаются подготовкой будущих педагогов, вывели в отдельную нишу: теперь мы конкурируем на равных, не стоит уже задачи тянуться за безусловными лидерами. Плюс мы готовились к аккредитации, так что и лето, и осень выдались, мягко скажем, напряженными.

Что сегодня, на ваш взгляд, побуждает поступать в педагогический вуз? Студенты действительно мечтают работать учителем в школе или же воспринимают это скорее как некое хорошее базовое образование?

— А одно другому совершенно не мешает. Ситуации, конечно, бывают разные, но все-таки мне кажется, что мотивированных детей в последние годы приходит всё больше. Особенно поражают студенты факультета инклюзивного образования, здесь без кома в горле что-то сложно рассказывать, потому что далеко не каждый на самом деле готов идти работать с детьми с ограниченными возможностями. В прошлом году наша выпускница, которая занимается со слепыми и слабовидящими детьми в коррекционном детском саду в маленьком городке, одержала победу в профессиональном конкурсе в масштабах всей страны. Нередко, кстати, на факультет приходят мамы детей с особенностями развития, чтобы оказывать квалифицированную помощь своему ребенку.

В последние десятилетия престиж профессий врача и учителя, которые в советское время пользовались безусловным уважением, был серьезно подорван. Во время пандемии статус в обществе (да и заработки) врачей наконец-то ощутимо выросли. Что должно произойти, чтобы власть обратила внимание на учителей?

— А мне кажется, что определенные подвижки в этом плане уже начались, тяжелая ситуация в школах уже заставила власть по-другому посмотреть на образовательный процесс.

Так, в этом году сильно выросло количество бюджетных мест в педагогических вузах по всей стране — к примеру, у нас на 2020–2021 учебный год число бюджетных мест увеличилось на 243, а прямо перед приемной кампанией добавилось еще тридцать пять. Никогда такого не было, фактически на 20% прирост составил к прошедшему году. Некоторые вузы по стране даже не смогли набрать студентов на такое количество бюджетных мест.

Мы же не просили продлить приемную кампанию по срокам, полностью уложились в график. И, что важно отметить, это не повлияло на качество абитуриентов: средний балл ЕГЭ составил 70,63, и год от года этот показатель только возрастает. Традиционно, конечно, факультет иностранных языков держит высокую планку. Кроме того, всё активнее работает программа «Земский учитель», реализуется федеральный проект «Учитель будущего» в рамках национального проекта «Образование», набор в педагогические вузы по целевым договорам. Так или иначе выросла заработная плата педагогов: сейчас их заработок гарантированно должен быть не ниже среднего уровня по региону. Конечно, это пока не решает всех проблем.

Один яркий пример: каждый год перед новым выпуском на специальном автобусе приезжает глава управления образования Верхнего Уфалея: уговариваем студентов хотя бы просто съездить на экскурсию, посмотреть школы района, детей, а также дома, которые выделены для педагогов. Но всё равно убедить сегодня молодого учителя переехать в маленький город, в село — трудно. Их и в Челябинске школы и колледжи с руками отрывают: более 90 процентов после получения диплома сразу же устраиваются на работу по специальности.

Что, на ваш взгляд, становится самым сильным впечатлением для молодых учителей, возможно, настоящим холодным душем?

— Не хотелось бы, конечно, говорить о «болячках». Да и не могу сказать, что для вчерашних студентов это становится настоящим шоком и крушением иллюзий, потому что практика в учебном плане составляет большое количество часов, до 40 недель. Но, конечно, главное, что невозможно игнорировать, это то, что коммерциализация образовательной сферы привела к ее деформации.

Даже появился термин специальный — «образовательные услуги»: отчитал преподаватель «от и до», и до свидания. При таком подходе теряется аспект морального, этического воспитания.

На педагогах лежит колоссальная ответственность: мы готовим будущее, новое поколение, которое придет нам на смену. В советское время статус учителя был неизмеримо выше. Это поколение педагогов почти совсем уже ушло, произошло сильное вымывание из профессии.

Жизнь учителя в школе осложняется и отношениями с родителями, у большинства которых в голове установка: если ребенок что-то не усвоил — значит, учитель недодал. Настолько потеряли мы племя молодое...

Да и в вузе та же проблема: к примеру, всегда были субботники, это дело добровольное, но никто не отлынивал. А есть студенты, которые заявляют: «Мы пришли в вуз не окна в аудиториях мыть». Собирают вещи и уходят. А школьников по новым правилам и нормативам учитель теперь даже с доски не может попросить стереть — мало ли у него аллергия на мел или мокрую тряпку? Тут уж не до трудового воспитания…

А школа вообще должна, на ваш взгляд, заниматься не только образованием, но и духовно-нравственным воспитанием?

— Только школа и должна! Вместе с семьей, конечно же. Это невозможно разделить. И когда родители при ребенке, не стесняясь, скептически высказываются об учителе, он конечно, приносит всё это в школу и бросает педагогу в лицо: «Да кто ты такая?..» Страшное дело. Без уважительного отношения к учителю, к его труду все становится бессмысленным.

Вы чувствуете утечку мозгов из Челябинска?

— По нашим абитуриентам — нет. Единственное, каждый год возникают сложности с набором на естественные науки, на физмат. При этом в Челябинске есть прекрасные школы, лицеи, но мы там давно уже свернули профориентационную работу — смысла нет. Выпускники этих школ изначально нацелены только на столичные вузы, а то и вовсе за пределы страны перебраться. Это не наши первокурсники, к сожалению.

Здесь замкнутый круг взаимосвязанных проблем: сильные дети уезжают в Москву и Питер, а те абитуриенты, которые поступают на бюджетные места, вскоре отсеиваются, потому что просто не справляются с учебной программой. Как мы ни стараемся — теряем всё равно студентов.

То, что советская школа, советские учебники считаются сегодня неким золотым стандартом, эталоном, чего в этом больше: исторической правды или ностальгии?

— Конечно, ностальгии. Сегодняшнюю школу от советской отличает хотя бы многообразие учебных программ. Так что сегодня педагогам надо быть готовым к яркой жизненной палитре, которую они увидят в школе. И, конечно, к диалогу с родителями. Возможно, истоки подобных ностальгических настроений — в изменчивости школьной программы: родители сегодняшних школьников прекрасно помнят, что они учились по тем же учебникам, что и поколение до них. А сейчас взять ту же историю: до недавнего времени предлагался широкий перечень учебников с разными точками зрения: учите детей мыслить. Сейчас опять в другую крайность качнуло: снова один учебник, утвержденный, одна методология, одна позиция. Вот это как? Маленьким детям сложно объяснить, что есть и другая точка зрения, другая трактовка значимости и последствий того или иного события.

У историков есть даже поговорка: «Важен не сам факт, важна его интерпретация». Отталкиваясь от одного и того же события, можно прийти к совершенно противоположным выводам. В этом и сложность работы учителя, преподавателя — научить думать, аргументировать свои выводы.

Какие главные вызовы, на ваш взгляд, сегодня стоят перед вузом?

— Новые технологии появляются и в сфере образования, но педагогические вузы в силу традиционной слабой материально-технической оснащенности не всегда успевают за прогрессом, за цифровизацией. Музей «Россия — моя история» — наглядная иллюстрация того, как интересно можно выстроить, например, урок истории. В этом учебном году мы закупили учебного оборудования, а также различной компьютерной техники на более чем 19 млн руб., это самое масштабное обновление компьютерной техники за последние 13 лет. Приобрели компьютеры, проекторы, веб-камеры, сетевое оборудование, широкоформатные телевизоры, полностью переоборудованы 11 компьютерных классов. Рекордсменом по количеству установленных машин стал островок точных наук в гуманитарно-педагогическом царстве — факультет математики, физики и информатики. Цифровизация шагает семимильными шагами, и качественно подготовить специалиста, скажем, учителя информатики, математики и физики, без современной компьютерной техники невозможно.

Кроме того, уже скоро вы увидите главный корпус вуза в строительных лесах. И это действительно эпохальное событие. Здание — памятник истории и архитектуры, и это, конечно, порядком осложняет всё. Любой ремонт требует проведения аукциона, тяжело найти подрядчиков, у которых есть лицензия на ремонт исторических зданий. К примеру, сильно протекала крыша, которая не ремонтировалась ни разу с 1934 года. В прошлом году над главным корпусом сделали новую кровлю. Теперь надо привести в порядок фасады — стыдно, в самом деле, в центре города иметь здание в таком запущенном виде. Аукционы уже прошли, проект очень интересный, современный, с красивой подсветкой. А вообще, у нас планов громадье: один из них — совместный с федеральным Министерством просвещения — создание на базе ЮУрГГПУ педагогического «Кванториума», где студенты смогут познакомиться с новейшим учебным оборудованием и овладевать современными педагогическими технологиями. Еще, например, самый амбициозный — сделать теплый переход между корпусами на Свердловском проспекте и Сони Кривой, закольцевать все учебные здания. А в этом переходе организовать студенческий коворкинг и — почему нет — ботанический сад.