«Сакраментальный вопрос: «Если ты такой умный, то почему такой бедный?» утратил смысл»

У некоторых лицеев по отношению к региональным вузам политика своеобразная: «Не для тебя эта роза цвела». Директор прямо заявляет: «Если кто-то останется в Челябинске – лично во снах буду являться».

За прошедший год ЧелГУ обзавелся новым учебным кампусом со стадионом и общежитием на пятьсот мест, который после пандемии примет иностранных студентов. В интервью CHEL.DK.RU ректор Челябинского государственного университета Сергей Таскаев рассказал о том, какие плоды принесла политика открытости к окружению, планах по строительству бассейна и амфитеатра, а также о третьей миссии вузов – развитии коммуникативных навыков и создании сообществ, объединенных общностью интересов и ценностей, которая выходит на первый план наравне с наукой и образованием.

Первый вопрос, безусловно, связан с вынужденным переходом на дистанционное обучение: какие проблемы, тонкие места это высветило?

– Очень неожиданно всё произошло, буквально в течение двух дней все вузы в стране перешли на дистанционное обучение. Это было, как мне кажется, единственное правильное решение с учетом ситуации – не входить в каникулы, продолжать обучение, пусть даже не в очень удобной и привычной форме. С одной стороны, конечно, очное образование никогда не сможет быть заменено дистанционным. С другой стороны, те курсы, которые никогда прежде не рассматривались с точки зрения иной технологии преподавания, кроме как консервативной, когда профессор в аудитории читает лекцию и задает вопросы по пройденному материалу, перешли достаточно гармонично в сферу онлайн. Глобальных проблем, на удивление, это не вызвало. Информационная культура, культура общения через виртуальное пространство уже настолько плотно вошли в жизнь, что даже преподаватели, находящиеся в возрасте весьма почтенном, работают с компьютерами на уровне продвинутого пользователя. Загвоздка была только в выборе площадки ведения занятий, потому что их на самом деле масса, и у каждой есть свои особенности, которые проявляются только непосредственно в ходе использования, – так что пришлось применить пресловутый метод научного тыка.

Конечно, лекторам было сложновато перестроиться психологически, когда перед глазами – не живые лица студентов, а пятнадцать черных квадратиков на экране. Это серьезный минус. На очных занятиях по студентам же сразу понятно: они вообще усваивают материал или просто вслушиваются в переливы незнакомой речи и еще на третьей минуте потеряли суть, о чем там эта говорящая голова вещает. С другой стороны, это очень удобная форма, когда преподаватель и студенты находятся в разных городах, а то и континентах.

Какие ожидания от нового учебного года?

– Выйдем в очную форму. Прямо с первого сентября, и, надеюсь, это продлится достаточно долго. Как дальше будет – посмотрим. Ведь есть и сезонный грипп, и история с дистанционным обучением на самом деле началась еще до пандемии коронавирусной инфекции. Так что если в ноябре, допустим, на фоне неблагоприятной эпидемиологической ситуации придется снова переключиться на дистант, паники это уже не вызовет. Это будет уже некая рутинная операция. Но как только появится возможность – снова вернемся к очному образованию, которое не заменить ничем.

К высшему образованию часто звучат претензии в том, что оно не успевает за быстро меняющимися реалиями. На ваш взгляд, это обосновано? И вообще должно ли университетское образование быть заточенным на решение практических задач?

– Это проблема комплексная, и большие вузы постоянно взаимодействуют с работодателями: привлекают их к подготовке студентов и к оценке знаний обучающихся, и к организации учебной практики. Так как ЧелГУ – вуз с давней историей, многие выпускники занимают топовые позиции в крупных организациях и сами нередко обращаются за молодыми кадрами.

При этом не секрет, что рынок образования не сплошь состоит из ответственных вузов: есть и те, которые до сих пор занимаются имитацией бурной деятельности, и студенты, получив диплом, не имеют ни малейшего представления об указанной там специальности. И, возможно, рынок труда, болезненно реагируя на эту проблему, переносит это и на оставшиеся вузы, ставя клеймо на всё высшее образование. Кроме того, не стоит сбрасывать со счетов, что экономика и технологии быстро меняются, и вузам необходимо постоянно подстраиваться. Уже нельзя заниматься исключительно классическим образованием: открыть талмуд и читать лекцию. Хотя, к примеру, лучше, чем Ландау с Лившицем теоретическую физику никто еще не описал. Это классический труд, который, пусть даже рыдая, не понимая до конца, но обязательно надо прочесть. А дальше уже можно по каждой главе искать более свежую литературу. Потому что каждый год появляются новые направления, ответвления, по которым классических научных трудов еще, собственно, и не появилось. Примерно такая же картина и по остальным дисциплинам.

В свое время ЧелГУ, как мне кажется, прорвался на лидерские позиции за счет того, что каждый год появлялись новые востребованные специальности. Этот тренд сохраняется?

– Да, это идет от научных исследований. Все самое вкусное сейчас на стыке различных дисциплин находится.

Топтаться в области классической биологии, физики или химии уже крайне сложно, тут требуются революционные идеи. Но когда начинаешь заниматься чем-то, находящимся на стыке нескольких направлений, задействуя узких экспертов в каждой из этих сфер, новые знания, принципиально разные подходы, технологии, – вот здесь и возникает наука.

Так на физическом факультете на кафедре теоретической физики появился профиль медицинской физики лет пятнадцать назад: Александр Владимирович Лаппа, который всю сознательную жизнь занимался теоретической физикой, стал изобретателем методов лечения различных заболеваний с помощью лазерных систем. И, надо заметить, достиг огромных успехов в области конструирования конкретных изделий, использующих последние хай-тековские технологии.

Насколько остро стоит сейчас перед вузами проблема недостаточной материальной базы?

– Сегодня наука не делается с помощью логарифмической линейки. Реактивы, лаборатории, научное оборудование – это очень затратно, и, конечно, вузы этим не обеспечены в полной мере. К счастью, есть масса программ на получение финансирования – разумеется, на конкурсной основе. Кроме того, есть горизонтальная кооперация между вузами: зачем одному из них строить синхротронный источник во дворе кампуса, если можно приехать в Дубну или Новосибирск? Но рутинные исследования по биологии или органической химии подразумевают наличие лабораторий в каждом вузе.

В западных вузах развита практика приглашать в качестве лекторов предпринимателей, политиков, общественных деятелей. Вам это кажется правильным?

– Разумеется. Люди бизнеса – интересные, с особым складом мышления, видят жизнь несколько под другим углом. Всегда интересно узнать, на какие вещи человек, прошедший путь становления и достигший определенных высот, обращает внимание, что в его глазах становится приоритетным.

Жизнь-то – одна и весьма ограничена по времени, чтобы даже час впустую терять.

А вы по-прежнему преподаете?

– Да. Как известно, первый шаг по карьерной лестнице вверх – это первый шаг по профессиональной лестнице вниз. Это абсолютно точно. Не хочешь спускаться в небытие – пытайся держаться хотя бы на том же уровне. Я преподаю спецкурс у студентов старших курсов и аспирантов. Потоковых лекций, конечно, уже не читаю – это нереально.

Дети, которые приходят поступать в вуз, на ваш взгляд, меняются? Меняются их запросы, ожидания, жизненные цели?

– Мне долго казалось, что я сам молодой, и у всех в голове примерно то же самое. Но потом заметил, как меняются ценности: в приоритете у сегодняшних студентов – личное развитие. Они, возможно, даже отвергнут предложения, выгодные с материальной стороны, но не совпадающие с их жизненными принципами. Когда я был молодым, цеплялся за любую возможность заработать. И даже в студенческие годы зарабатывал больше профессора, подрабатывая ночным сторожем.

У сегодняшнего поколения студентов мотивация уже не сводится к материальной: да, высокая зарплата – хорошо, но должно быть еще что-то: интересные задачи, перспективы, общественная польза. Поэтому и волонтерство активно развивается: ребята и девчата делают огромную работу, абсолютно бесплатно, повинуясь душевному порыву. Совершенно иные люди.

Нет ли у вас ощущения, что ценность высшего образования несколько нивелируется?

– Знаете, когда я в свое время поступал в вуз, дворовые ребята смотрели с недоумением: надо деньги зарабатывать, а ты снова за парту сел на пять лет. В 90-е годы высшее образование обесценивалось со страшной скоростью. Сегодня ситуация все-таки иная: умные люди неплохо зарабатывают. Не хитрые, не ловкие, а именно умные.

Сакраментальный вопрос: «Если ты такой умный, то почему такой бедный?» утратил смысл.

И ценность высшего образования, как мне кажется, будет со временем только возрастать. Сегодня, чтобы предоставлять хорошее образование, необходимо качественно иное финансирование, что было еще двадцать лет назад. Подготовка специалиста – это колоссальные капиталовложения. И он не может получать мало, так экономика не работает.

Один из серьезных вызовов, с которым сталкиваются региональные вузы, – это отток самых одаренных и перспективных выпускников школ в Москву, Петербург. Что можно этому противопоставить?

– Наука сейчас космополитична. Да и сам ЧелГУ как образовался? Путем распределения из ведущих университетов страны – из Москвы, Ленинграда, Казани, Новосибирска – в Челябинск были откомандированы ученые, которые создали здесь научные школы, воспитали не одно поколение преподавателей. Так что, строго говоря, вуз не вполне челябинский. Сегодня межвузовское взаимодействие настолько тесное, что, на мой взгляд, нет принципиальной необходимости куда-то уезжать. Но это, конечно, выбор каждого. Проблема утечки мозгов действительно есть, и она требует комплексного подхода: вуз со своей стороны обеспечивает качественное образование, а сделать город привлекательным для молодежи, перспективным – это уже задача властей.

Я вот сколько уже олимпиадников подготовил… И сколько ко мне в вуз пришло? Единицы. Съездят на олимпиаду, получат диплом, приходят родители в слезах: «В Москву зовут. Как быть?» Что тут скажешь?.. Летите, голуби. Если у ребенка есть возможность поступить в Бауманку – как я могу его удержать? Остается только смахнуть скупую мужскую слезу.

У некоторых лицеев по отношению к региональным вузам в принципе политика своеобразная: «Не для тебя эта роза цвела». Директор прямо заявляет: «Если кто-то решит остаться в Челябинске и поступить в местный вуз – лично во снах буду являться». К сожалению, это так. Но помимо гимназий в Челябинске есть же и школы средние. И уровень доходов у родителей разнится, не всем по карману отправить ребетёнка на учебу в столицу. Меня вот в свое время тоже после победы на математической олимпиаде в МФТИ зачислили. На дворе стоял 1994 год. Кто видел Москву в то время, объяснять ничего не придется – это было что-то с чем-то. Мы с отцом съездили, посмотрели, зашли в общежитие МГУ, это главное здание – паркет разобран, по стенам горячая вода бежит, на кухне вопли – бьют кого-то. Я поразмыслил, столбиком посчитал, во сколько семье обойдется мое содержание, и понял, что родителям просто не вытянуть. Инфляция в то время была полторы тысячи процентов. А в ЧелГУ, где я к олимпиаде с университетскими преподавателями готовился, уже всё родное, знакомое, и когда сказали, что готовы меня зачислить без вступительных экзаменов, всё сложилось.

И сегодня, кстати, челябинские вузы собирают абитуриентов из Кургана, Оренбурга, а через дорогу в соседнюю школу и не заглядывают. А если организовать нормальное двустороннее движение, то университет будет в глазах школьников уже не непонятным зданием из красного кирпича в поле, а интересным местом, где есть образование, наука, а еще бассейн и суслики в ботаническом саду в придачу. Зачем вообще в Москву ехать? И университет пополнится абитуриентами – мотивированными, которые четко понимают, куда и зачем поступают. Не секрет же: зачастую идут туда, куда баллов по ЕГЭ хватает.

То, что университет, в отличие от остальных вузов Челябинска, находится не в центре, а по сути, в спальном районе, – на ваш взгляд, минус или определенное преимущество?

– ЧелГУ – не в спальном районе, он – повсюду. Постепенно захватывает Вселенную. Имея двенадцать корпусов, университет давно вышел за пределы не только региона, но и страны, открыв кампус на территории республики Казахстан. Таких вузов в стране – по пальцам пересчитать. Имущественный комплекс, конечно, колоссальный. С одной стороны, здорово, когда в одном месте сосредоточено всё, – это создает некое единство. Но с точки зрения бизнеса и образовательной деятельности зачастую иметь распределенную систему корпусов выгодно. Так, к примеру, у восьмого корпуса, расположенного в Металлургическом районе, – своя экологическая ниша: там находится институт экономики отраслей, бизнеса и администрирования. Работники металлургического комбината, закончив рабочий день, идут получать высшее образование в соседнее здание. Это хорошая рабочая бизнес-модель. Мы же не бессеребренники.

Каковы результаты первого года в должности ректора?

– Год оказался непростой, високосный: сюрпризы поджидали чуть ли не каждый день, причем нетривиальные. Брейнсторм был колоссальный. Самое главное, как мне кажется, – коллектив поверил, и это дало квантовый скачок в нужном направлении. Потому что настроения разные были – от пессимистичных до оптимистичных, а среднее арифметическое – где-то около нуля. Ни плохо, ни хорошо – никак. А сейчас чувствуется вера в будущее, есть понимание, куда движемся, серьезные перспективы и амбиции, а без этого никакие глобальные проекты не реализовать.

За прошедший год изменили принципы работы университета с окружением. Понятно, что у каждого – свои цели и задачи, но не обязательно бороться, когда можно договариваться: если объединить усилия, всем будет хорошо. Реализуя модель открытого университета, за год сделали практически революцию: приросли целым комплексом на ул. Ворошилова: это новое общежитие на пятьсот мест, учебный корпус, столовая, стадион – и при этом не затратили ни копейки.

Это удалось за счет совместной командной работы с исполнительной и законодательной властью региона, с попечителями, профильными министерствами, Центральным банком. Оказывается, все решаемо. Просто создав ситуацию, в которой государственное имущество перераспределяется с точки зрения эффективности его использования, университет приобрел площади, которые были изначально нацелены на образовательный процесс. Пандемия когда-нибудь закончится, вернется нормальная жизнь, и новый кампус примет пятьсот иностранных студентов. Если сделать все правильно, ребята продолжат обучение здесь – но уже не на языковых подготовительных программах, а на профессиональных. Открываются отличные перспективы квалифицированной трудовой миграции в регион. Конечно, хотелось бы, чтобы в Челябинск приезжали студенты из Европы, – это одна из задач, решить которую можно, к примеру, организовав археологическую, минералогическую практику иностранных студентов на Аркаиме – пока же преобладают Ближний Восток, Африка, Китай, и, естественно, страны СНГ.

А еще за время пандемии рядом с главным корпусом появилось поле для мини-футбола с искусственным покрытием. История примечательная: ребята сами организовали команду, за свои деньги арендовали поля, тренировались и заняли призовые места на областном турнире среди вузов. Помогать надо тем, кто тянет. Уверен, следом и другие подтянутся, появится школа.

А в следующем году рядом с главным корпусом появится амфитеатр, где можно проводить открытые лекции, мероприятия. И начнем строительство бассейна. Оказывается, есть такая целевая партийная программа, по которой уже строится в области один бассейн – в Магнитогорске, при МГТУ. Я как узнал, очень заинтересовался: территории-то полно.

Бассейн – это 300 млн руб. Строить за свои деньги – это плохая практика. Строить надо за деньги инвестора. Полгода шла активная переговорная деятельность, и получены определенные гарантии. Вуз тоже серьезно вложился в проект: 30 млн потратили на проектно-сметную документацию, чтобы с января уже войти в строительство. 25-метровый бассейн будет открыт не только для студентов университета, но и для всех проживающих на северо-западе. Нормальный такой бизнес-объект.

Очень интересный проект – фонд целевого капитала. Он позволяет любому преподавателю, студенту, выпускнику, меценату, относящемуся к университету с большой любовью и горящему желанием оказать помощь, перевести любые средства на его развитие. Год назад стартовый капитал фонда составлял 3 млн руб., а сейчас увеличился до 8,5 млн руб. Доходность за счет грамотно выстроенного портфеля составляет 16%. Достигнем 10 млн, и можно уже будет начинать использовать инвестиционный доход. Эндаумент-фонд Гарварда сегодня сопоставим с бюджетом средней европейской страны, но он ведь не за один день создавался.

Самое читаемое
  • Россия потеряла 22 млрд руб. на экспорте древесины. В выигрыше США и ТурцияРоссия потеряла 22 млрд руб. на экспорте древесины. В выигрыше США и Турция
  • Станислав Лунин: «Россию ждет бум производства отечественного компьютерного оборудования»Станислав Лунин: «Россию ждет бум производства отечественного компьютерного оборудования»
  • Ипотека перемещается в ИЖС. В 2024 г. объем выдачи может достигнуть 1 трлн руб.Ипотека перемещается в ИЖС. В 2024 г. объем выдачи может достигнуть 1 трлн руб.
  • Жители Первоуральска снова остались без водыЖители Первоуральска снова остались без воды
Наверх
Чтобы пользоваться всеми сервисами сайта, необходимо авторизоваться или пройти регистрацию.
  • вспомнить пароль
Вы можете войти через форму авторизации зарегистрироваться
Извините, мы не можем обрабатывать Ваши персональные данные без Вашего согласия.
  • Укажите ваше имя
  • Укажите вашу фамилию
  • Укажите E-mail, мы вышлем запрос подтверждения
  • Не менее 8 символов
Если вы не хотите вводить пароль, система автоматически сгенерирует его и вышлет на указанный e-mail.
Я принимаю условия Пользовательского соглашения и даю согласие на обработку моих персональных данных в соответствии с Политикой конфиденциальности.Извините, мы не можем обрабатывать Ваши персональные данные без Вашего согласия.
Вы можете войти через форму авторизации
Самое важное о бизнесе.