«Чистый Миасс и контакт с рекой могут стать ценностным драйвером для Челябинска»

Петр Иванов — урбанист, социолог города, соучредитель лаборатории «Гражданская инженерия»:

— Мой основной род деятельности - ведение телеграм-канала «Урбанизм как смысл жизни», где я, как мне кажется, занимаюсь формированием какого-то теоретического базиса для отношения к городскому планированию. А здесь речь пойдет про разные истории: некоторые являются кейсами, а некоторые — готовыми инструкциями, как придать субъектность городу или общественному пространству.

Деревня Сеп

В 90-е эта деревня в Удмуртии повторила судьбу бесчисленного множества российских деревень: после приватизации собственник главного колхоза проворовывался, имея свои интересы где-то далеко за пределами Удмуртии и в принципе России. Сокращалось количество рабочих мест. Молодежь уезжала. Сеп был на грани исчезновения. Не осталось фактически никого, только постройки, какие-то хозяйственные принадлежности. Но в какой-то момент там начала работать команда из «KAMA records». Ребята записывали этническую музыку Удмуртии, а потом вышли на социокультурное проектирование территориального развития. Выиграли президентский грант, чтобы провести экспедицию в Сеп. Исследовательской задачей было создание музея исчезнувших деревень, которых в том районе было восемь.

Почему Сеп остался? Немногочисленные жители деревни включились в работу социокультурных проектировщиков, как сборщики артефактов для этого музея. Собирали песни, предметы быта. Кажется, вот обычный фарфоровый чайник, но когда это вещь деревни, которой больше нет на карте, она обретает большую значимость.

Так в Сепе появился музей исчезнувших деревень. Администрация даже переехала из единственного каменного здания в деревянное, чтобы то здание выделить для музея. Потому что музей должен надежно сохранить вещи и знания об ушедшем времени. Вокруг музея начал формироваться культурный квартал, зародился фестиваль, который проводится уже третий год. Жители и выходцы из Сепа приезжают в эту деревню и собираются, поют песни исчезнувших деревень — это такая жуткая смесь русского рока, удмуртских народных песен и частушек. Если к этому подходить как-то эстетически, то это очень смешно. Но если подходить серьезно, с позиции людей, которые пытаются осмыслить, почему они живут здесь и почему они остались, когда все исчезло — это важно.

В России очень сложная система расселения. Мы не понимаем, почему мы живем там, где живем, и почему мы должны как-то вкладываться в ту территорию, которую населяем.

Винкантон

Маленький, немного депрессивный город рядом с огромным Лондоном, при этом не испытывающий его агломерационного давления. В прошлом славящийся своей молочной промышленностью: там были какие-то фантастические сливки. Этому захолустью повезло, потому что однажды в бар этого городка зашел рыцарь британской короны — сэр Теренс Терри Пратчетт. Знаменитый тем, что написал фантастический цикл романов под названием «Плоский мир», в котором занимался социокультурным моделированием. В центре Плоского мира располагается город Анк–Морпорк, через который мы понимаем индустриализацию и связанные с этим проблемы. И в Винкантоне решили открыть улицу, названую в его честь. Более того, официально заявили, что Винкантон является прототипом Анк–Морпорка и неважно, что это вымышленный город. Понятное дело, что сегодня все фанаты Терри Пратчетта ездят в Винкантон и оставляют в местных барах и гостиницах приличное количество денег. Там процветает индустрия косплея и фансервиса, потому что все хотят выпить в том баре, где пил пиво Терри Пратчетт. Идея отличная. Весь город мобилизовался. Можно над этим посмеяться, однако люди хорошо живут.

Тодморден

Совершено депрессивный бывший промышленный город в Англии, в котором хорошо в последний раз было где-то в середине XIX века. И с тех пор ничего хорошего не происходило, пока не появилось местное сообщество садоводов, которые вышли с идеей высадить перед домом престарелых вместо тиса яблони. И тут они неожиданно пришли к великой идее Incredible Eatable Todmordon — «невероятного съедобного Тодмордена». Придумали идеологию съедобного города. Классный город, где городское озеленение подчиненно идеи съедобности: сразу чувствуешь, что ты приехал из большого Лондона, с изматывающей работы, выходишь на станции  — и видишь яблоки, базилик, мяту. Это проявление какой-то невероятной заботы о человеке. Показательно, что началось с дома престарелых — локации заботы. Первым соратником женщин, придумавшим эту идею, оказалось отделение полиции. Местные полицейские всем своим видом демонстрировали, что выращивать съедобные растения в городе — очень классно. После этого идея Incredible Eatable Todmordon вошла в список семнадцати королевских практик устойчивых городов. Порядка тридцати городов уже исповедуют идеологию съедобного города вслед за Тодморденом. Это привело к бурному развитию экономики. Потому что съедобный город — это не только про то, чтобы посадить яблони, это и агротехника, и роботы, и цифровая экономика. Все начинается с того, что вы сажаете базилик — сосед по дороге домой с работы срывает его и чувствует вашу заботу, а дальше в городе появляется офис крупной IT-компании, которая занимается разработкой программного обеспечения для роботов, занимающихся сельским хозяйством. Базис здесь лежит в ценностях. А именно — в заботе, которая проявляется в выращенном яблоке, которое каждый может сорвать и съесть.

Лос-Анджелес

Все мы знаем благодаря отечественной пропаганде, что в Лос-Анджелесе беда с бездомными. Их там очень много. В Лос-Анджелесе неплохо быть бездомным, по крайней мере, лучше, чем в Челябинске или Москве. При этом город придерживается радикально-либеральной позиции в нескольких поколениях мэров. Очень жесткой: эти люди бедные, потому что глупые и ленивые. Соответственно, проблема никак не решалась. Понятное дело, что это плохо влияет на бизнес. Если заходишь в магазин и натыкаешься на бездомного, который просит водичку, — это не очень приятно. В мультфильме «Южный Парк» была серия, где случился зомби-апокалипсис, и бездомные тянулись к людям со словами: «Give me some change». Это крайне дискомфортно. И это проблема.

Что сделал «Фэшн дистрикт»? Собрав арендаторов и владельцев недвижимости в своем районе, в котором сконцентрирована торговля, они, как ответственные граждане, договорились решать проблему бездомности. И для начала ввели специальные жетоны, которые может покупать посетитель района, чтобы может выдавать бездомным. Эти жетоны можно тратить на любые товары, кроме алкоголя. Теперь уже нет сомнений, что бездомный пропьет милостыню. Второе — большая проблема захламления улиц бездомными, их тележками со скарбом. Как правило, это украденная тележка из супермаркета. И вот стоит эта тележка посередине улицы и всю экономику разрушает, потому что перегораживает вход в магазин. Они скинулись и построили склад со шкафчиками, воспользоваться которыми может любой бездомный. Тут же он может попросить жетоны на еду. Оказалось, что строительство и содержание склада  обходится значительно дешевле, чем нести потери от плохого пешеходного трафика.

Третье — бизнес пошел в гуманизм и создал команду, которая работает с бездомными. Значительная часть из них имеет сложности с наркотиками, ментальными заболеваниями, с алкоголем и затрудненный  доступ к медицине. Эта команда выявляет случаи, когда необходима помощь, а заодно находит среди бездомных людей, которые не прочь поработать. Проблема заключается в том, что у них нет жилья и работы, поэтому они оказываются в этом водовороте. Каким-то людям нужна психологическая помощь, а какого-то необходимо просто вывести на рынок труда. Это невероятная социальная программа, которая экономически рациональна и происходит из банального желания бизнеса зарабатывать.

Ижевск

Движение «Вернем реки городу» началось с инициативного социологического исследования, которое я провел совместно с проектной мастерской «Енисей». Реки в постсоветских городах чудовищным образом забыты. Города фактически развернулись спиной к реке. В Ижевске эта проблема конвертировалось в полноценное общественное движение, которое объединило урбанистов, самых разных людей, в том числе местного девелопера. На чистом энтузиазме мы сделали проектное исследование, которое заключалось в комплексном изучении территории: географическом, социологическом, экономическом, натуралогическом, краеведческом.

По результатам предпроектного исследования и сессии по инициативному мастер-планированию, на которым мы собрали, наверное, всех урбанистов из Москвы, Нижнего Новгорода, Казани и многих других городов, вышли на мастер–план развития реки Подпоренка в центре Ижевска с четырьмя инвестиционными точками. И это реально план развития Ижевска, который, естественно, не находится в сфере компетенции ни местной власти, ни губернатора, которые с огромным изумлением посмотрели на это исследование. Закончилось это тем, что в августе 2019 года тот самый девелопер выступил перед президентом с этой историей. И Путин сказал, что так и надо делать. К сожалению, пока больше не вижу подобных прецедентов.

Челябинск

Я соприкасался с благоустройством Челябинска: где-то в 2016 году прошел конкурс стратегий развития, и парни из молодежного отделения Союза архитекторов России разрабатывали план чистого Миасса в черте города. Мы подключили специалистов с биофака МГУ, потому что река — это связь экосистемы, которая находится между резервуарами биоразнообразия. Не может быть чистой реки, если она перетекает из одного грязного резервуара в другой, не более чистый. В этом плане Челябинск дико интересен, потому что для него особенно актуально региональное планирование в парадигме Роберта Формана, который переносит все экосистемные истории на уровень транспорта, застройки и так далее. В этом плане чистый Миасс и контакт с рекой могут стать ценностным драйвером, но разбираться надо прежде всего с загрязненными резервуарами.

А еще в Челябинске совершенно  шикарный элеватор «Парижской Богоматери»! Вот его хочется поменять, провести санацию микрофлоры на территории и создать там ассоциацию бизнеса, которая сделает из этого пространства самый крутой культурный центр на Урале.

Колонка написана на основе выступления Петра Иванова на бизнес-форуме «Будущее города», организованном CHEL.DK.RU и НПО «Сады России»